Осколки клана, том 2

— Антон, — сказала она, быстро осмотрев меня с босых ног и до хаоса в шевелюре на голове. — Буди Алёну, приведите себя в порядок, оденьтесь поприличнее, но по-домашнему и оба спускайтесь на кухню. У нас — гости.

— Неужели те самые, которые хуже казанина? — криво усмехнувшись, фыркнул я. — Которые ещё «не званные».

— Скорее необычные, — всё ещё хмурясь, ответила мне опекунша. — И уж точно нежданные.

Сама учёная, тоже выглядела не как всегда на все сто процентов, а внезапно поднятой ото сна, в ночнушке под шёлковым халатиком, слегка растрёпанная, с небрежно наброшенной на плечи пуховой шалью и в умилительно розовых тапочках.

— Не уж-то сам Князь пожаловал? — признаться честно удивился я.

— Да в том то и дело, что если бы вдруг припёрся мой братец, — усмехнулась женщина, — твоё присутствие вряд ли понадобилось бы.

Минут за десять всё было сделано. Разбуженная девушка, получив ценные распоряжения, закутавшись в отобранный у меня халат, упорхнула к себе в комнату. Я же, недоумевая, кому же я мог быть вдруг так срочно нужен в этакое время суток, занялся собой. Так, что, я был уже готов, когда в дверь снова, уже тихо постучали, а затем в комнату скользнула Алёнка, одетая примерно так же как любила ходить по дому вечерами Ольга Васильевна. В тапочках и лёгких шароварах с белой блузой, закутанная в шёлковый халат нежно-голубого цвета, перемотанный по талии широким поясом с затейливой заколкой-застёжкой.

Правда не внести некоторые корректировки в мой внешний вид, новоявленная Бажова, экспресс-курсом наученная суровой гувернанткой подобным премудростям моды — не могла. Так что в дополнение к штанам и белой рубашке, я был немедленно тоже облачён в тяжёлый махровый халат тёмно-изумрудного цвета, который, оказывается, приличным мужчинам со статусом, полагалось носить дома поверх остальной одежды в осенне-зимний сезон. Я даже не знал, что у меня есть нечто подобное и в другой раз наверняка бы принял его за обычный, банный…

Первый сюрприз случился, когда мы спускались по лестнице, потому как с кухни помимо взрослых доносились, в том числе и детские голоса. Мальчика и девочки! Причём, если первая явно отвечала на какие-то вопросы Ольги Васильевны, то пацан, откровенно ныл, всё допытываясь вроде бы как у своей матери: «Когда же мы наконец-то поедем домой!» А затем, совершенно внезапно вдруг и вовсе заорал проснувшийся младенец и мы с Алёнкой, так и застыли, недоумённо переглянувшись.

— А-а-а… Не то, что бы я имела право против, но… — девушка, как-то с подозрением посмотрела на меня, впрочем, логику её понять не сложно: внезапные гости, необходимость нашего, а конкретно моего присутствия, некая «мама» на кухне с Ольгой Васильевной и наконец — вопли маленького ребёнка.

— Нет — ты у меня была первой, — отрицательно покачал я головой на невысказанный вопрос.

— Но…

— Исключено!

— Ну, а если…

— А вот «если» — совершенно точно быть не может! — ответил я и, подхватив её под локоток, потянул за собой. — Чего гадать, когда сейчас всё выясним.

На ярко освещённой кухне, где возле плиты хлопотала над какой-то готовкой Маргарита Юрьевна, за покрытым белой скатертью столом, сидела, оперев на столешницу локти и сцепив руки в замок перед лицом моя опекунша, а на другой стороне, напротив, расположились гости.

Русоволосая женщина с причёской-каре, целиком и полностью сосредоточилась на заботе об небольшом заливающемся плачем свёртке. С лева от неё, уткнувшись носом в тарелку, и активно работая ложкой, пристроилась девочка лет двенадцати с длинными светло-жёлтыми волосами, а справа, недовольно морща мордочку, сидел мальчик лет шести с приметными золотыми волосами, сразу же напомнивший мне недавно встреченного Золотникова.

— Мам! Отведи меня домой! Я устал и хочу свои игрушки! — вновь заныл паренёк, но видя, что женщина его игнорирует, разозлился, пойдя лицом красными пятнами и шваркнув ложку об пол заорал, застучав кулаком по столу. — Я приказываю тебе! Ты — раба! Ты обязана выполнять то, что говорят тебе высокородные! Меня так папа учил! Я ему на тебя пожалуюсь! Вас с сестрой выпорют!

Девочка, вздрогнув вся сжалась, и тут же осторожно отложив вновь напиленную ложку обратно, отстранилась от тарелки. Незнакомка же, ловкой вставила соску в ротик прекратившего, наконец, верещать и отвлёкшегося на громкий шум, младенца и только тогда повернулась к беснующемуся ребёнку, и пусть в движениях её скользило явное раздражение, ответила она ему предельно ласково.

— Юра, немедленно прекрати капризничать и позорить как меня, так и своего отца перед Её Высочеством! — протянув руку, она ласково потрепала надувшегося мальчишку по редким золотистым волосам. — Ты ещё слишком маленький и не всё понимаешь, потому не стоит повторять те глупости, что рассказывал тебе отец!

— Но это правда! — вновь взвился мальчик. — Мы самые высокородные и богатые — перед нами склоняются все остальные! И все обязаны выполнять то, что мы хотим! Я сам видел!