Осколки клана. Том 2

– И всё равно это было… смущающе! – тихо произнесла она, мягко улыбаясь и вновь густо краснея. – Знаешь, А… Виктор, как оказалось, когда не выполняешь обязанности чаровника, смотреть на юношу в одном белье и подштанниках очень даже волнительно.

На самом деле разговаривать на отвлечённые темы в этом клоповнике, где номера два на три метра считались двухместными, а стенки между ними, дай Древо, представляли собой полуторасантиметровый бутерброд из фанеры и гипсокартона, действительно можно было разве что шёпотом.

И да, я отличие от оставшейся одетой Машки, я щеголял голым торсом и кальсонами, особо не стесняясь своего непотребного вида. Что, впрочем, не означало, что томные, полные похоти стоны красивой девушки оставили меня равнодушным. А смущение от явно просматриваемой естественной физиологической реакции организма я глушил мыслью о том, что сидевшая передо мной представительница прекрасного пола действительно чаровница и потому во время недавнего лечения на обследованиях видела меня совсем голым. Кстати, надо заметить, тогда, в отличие от нынешнего момента, она не проявляла такого уж явного интереса к моим достоинствам. Впрочем, и ситуация была другой, и в кабинете мы находились совсем даже не одни.

– В любом случае, думаю, стоит заканчивать балаган, – так же тихо ответил я, тоже улыбаясь. – Восемь раз за два с половиной часа – это даже для чародеев, думаю, не совсем нормально. А нам, сама понимаешь, нужна реалистичность.

– Это всё ерунда! – отмахнулась девушка, а затем, стрельнув глазами мне в область паха, с явным усилием отвела взгляд, сделав вид, что вновь заинтересовалась собственным маникюром. – Я же всё-таки Чаровница! Это легендой не оговаривалось. А там, знаешь ли, такие чары и техники есть, что можно… много… ну… Анто… Виктор, ты не подумай! Я их не учила, больно надо! Просто девочки… ну, старшекурсницы болтали! И вообще! Как ты можешь заставлять меня такое говорить! Всё, я спать!

Пусть тихо, но протараторив последнюю пару фраз, Машка, от лица которой теперь можно было прикуривать, схватила край свёрнутого вокруг неё одеяла и рывком накинула его на себя, укрывшись с головой. Хорошо ещё, что какие-то хитрые бытовые чары, избавляющие постель от вшей, клещей и прочих паразитов, девушка наложила на кровать ещё до того, как мы начали разыгрывать свой концерт.

– Ладно, – беззвучно усмехнулся я. – Спокойной…

В дверь громко и напористо постучали. Затем ещё раз, и, красная даже лбом, словно варёный рак, Марья выглянула из своего укрытия, натягивая одеяло практически на нос. А широко распахнутые глазищи так и уставились на меня.

«Ну вот! – мысленно сказал ей я, демонстративно разводя руки в стороны. – А ты ещё спрашивала, зачем я раздеваюсь! Хорош бы я был, выйди сейчас к возмущённой общественности полностью одетым!»

Впрочем, вслух я этого не сказал, а передачей мыслей на расстоянии ни мой, ни её клан не владели. Так что, подхватив заранее приготовленный нож, я медленно направился к выходу из номера.

– Открывай, ирод поганый! – проорал из коридора басистый мужской голос, и с той стороны вновь яростно забарабанили. – Уж ща я тебе кости-то намну! Совсем спать не даёте людям со своей бабой!

Щёлкнул замок, и я распахнул дверь, машинально уклоняясь от выстелившего мне в лицо кулака.

«Не проверка, – сразу же заметил я то, что набросившийся на меня толстяк – обычный простец. – Либо чересчур хитрая, с которой надо бы продолжать играть свою роль…»

– …Вот я вам, кролики еб… – вновь замахиваясь, разорялся здоровый мужик, скорее всего, посадский торгаш в модной нынче пижаме с клапаном на нижнем полушарии, когда прилетевшая в ответ моя ладонь запечатала ему пасть, а пальцы сдавили челюсти, крепко впившись в пухлые щёки.

Принимая образ мурманского чародея, такого, как описывала Нина. Напитанной живицей рукой, слегка приподнимая свою жертву над полом так, чтобы она едва касалась его кончиками своих дешёвых войлочных тапок, я начал игру.

– Ты кем себя возомнил, смерд поганый?! – с презрением выплюнул я, демонстративно поигрывая ножом, в то время как мужик, отчаянно вцепившись своими крепкими, но пухлыми лапами в моё запястье, побледнел и гулко испортил воздух, поняв, на кого нарвался. – Совсем страх потерял? Решил «меня» поучить, когда, где и сколько раз свою женщину ублажать?

– Так ведь это ж! Убивають! Люди… – едва разборчиво промычал толстяк из-под моей ладони, шустро забегав глазками по сторонам, явно ища, кого бы позвать на помощь.

Впрочем, дураков, видимо, не было, и выглянувшие на его крики постояльцы почти сразу же скрылись в своих номерах, не желая связываться с чужим чародеем. Этот факт настроил правдоборца на нужный лад, и он, задёргавшись, заскулил.

– Ваш благородь! Не губите! Но ночь ведь давно. Спать надо, завтра делов невпроворот…

– А моя какая забота? – холодно произнёс я, ещё крепче сдавив его морду, отчего мужик приглушённо взвыл. – Я за постой в этом убожестве заплатил? Заплатил! А о твоём чутком сне меня не предупреждали! Так что могу хоть жену радовать, хоть песни петь – не тебе, смерду вонючему, мне указывать!