Осколки клана. Том 2

Мясные сосиски в булке, поданные улыбчивой официанткой в кафешке на третьем уровне, оказались диво как хороши и просто замечательно пошли под неспешный разговор и горячий сладкий чай в гранёных стаканах со стальными подстаканниками. И естественно, основной темой для разговоров и беззлобных шуточек стало наше с Сердцезаровой ночное совместное времяпрепровождение, а также мои разборки с простецом, после которых нас чуть было не поздравили с началом отношений, давно уже переросших обыкновенную дружбу.

У ребят, в общем-то, эта ночь прошла один в один по методичке «Тактические приёмы и способы инфильтрации в агрессивную среду Полиса». Я, признаться, её ещё не читал, как, впрочем, и Борислав с Дарьей, однако у ребят имелась Ефимова, которая не только мастерски собирала сплетни, слухи и прочую «оперативную» информацию, но и, как выяснилось, находила время для книг.

Впрочем, книжным червём красноволосая никогда не была. Тяжёлые заумные талмуды, философские фолианты и чародейские трактаты давались ей ничуть не лучше, чем, например, мне. А вот освоить за вечерок специально подготовленную информационную выжимку, вроде той же методички, – святое дело.

Так что весёлые ночные бдения протекали у ребят по всем правилам нахождения неполной руки на условно вражеской территории. Борислав, один из его клонов, принявший вид Дашки, и Нина дежурили в комнате посменно. Причём, учитывая, что отдыхать дымным куклам не было никакой необходимости, когда хозяин спал, они всего лишь становились немного менее активными, ребята не только смогли построить грамотное дежурство на две комнаты и удалённое наблюдение за внешним периметром при помощи оставшейся тройки клонов. Что, в общем-то, дало свои результаты, так как уже под утро они чуть было не прихватили некую личность, очень уж заинтересовавшуюся их номерами.

Ну а так как, поняв, что попался, незнакомец ушёл пространственными чарами, версию банального криминала даже не рассматривали, сразу же подумав на того самого фальшивого архангеловца, о котором предупреждал Мистерион.

В свою очередь, Светлова периодически патрулировала коридор, в котором находилась дверь в наш номер. Возможность становиться невидимой, благодаря своему «эго», только упрощала поставленную перед ней Ефимовой задачу, и вот она-то и слышала вначале нашу возню, скрипы и Машкины стоны, а затем видела, как я в одних подштанниках скандалил с толстяком.

Уж не знаю, что там она себе напридумывала, но, похоже, в то, что всё это был лишь спектакль, Белоснежка не поверила ни на грамм. Да и вообще, если честно, вела себя как-то дёргано, краснела, отмалчивалась и порою немного странно поглядывала на Машку. Особенно когда думала, что никто на неё не смотрит…

Нинка мне ещё по секрету рассказала, что в номер поспать пару часиков беловолосая вернулась хмурая и очень злая. Никому ничего не говоря, завернулась в одеяло и вроде бы тихо плакала. Последнее меня, честно говоря, немного вышибло из колеи. Нет, я понимаю – была бы она моей девушкой и подумала бы, что я ей изменил… тогда была бы понятна подобная реакция, а так. В школе мы чуть ли не с самого своего знакомства были, как лилип с крысой, решившие занять одну и ту же нору. Грызлись только так, самозабвенно и по любому поводу. А сейчас, несмотря на то, что отношения вроде бы улучшились, никаких других точек соприкосновения, кроме как по делам руки, у нас так и не появилось.

Так что, учитывая то, что Ольга Васильевна говорила о каких-то там трудностях в жизни Дарьи, которые она помогала девушке преодолеть ещё до моего появления в Тимирязевке, я, честно говоря, был склонен думать, что у Светловой имеется какая-то психологическая травма, завязанная на пунктике взаимоотношений между мужчиной и женщиной. И вот это уже было достаточно серьёзно, чтобы просто так игнорировать подобную проблему.

Казалось бы, не стоит лезть своими грязными руками в чужой столь щекотливый вопрос… и это было бы правильно, если бы нас не поставили в одну команду. И вот тут проблема определённой нестабильности психики начинающей чародейки переставала быть её личным делом и касалась всей руки. Об этом чуть ли не на самых первых лекциях говорили, ведь специфика нашей профессии такова, что редко кто бывает совершенно здоровым и полностью нормальным.

Взять, например, меня! По меркам простецов я вообще уже инвалид! У меня в груди, по сути, дырка, из которой торчит кусок кристаллизованной души, как бы странно это ни звучало! Да ещё всё это хозяйство прикрыто саркофагом из хрустальной линзы с медной оправой, имеющей открывающуюся крышечку, из-за чего костные и мягкие ткани вокруг принудительно металлизированы для лучшего сращивания.