Осколки: коготь Зверя (СИ)

Бери, но только быстро.

Я выронила часы из рукава, при этом продолжая выдавливать из себя слезы, потому звука никто не услышал. Затем я наклонилась, словно ища что-то на земле и приблизилась к нему на полшага.

Пойми, что я задумала. Не затупи.

И дай мне руку!

Я схватила его холодную ладонь своей горячей, развернулась к решетке и помчалась со всей дури к заветной лестнице на второй этаж.

Не выпускай! Я не смогу уйти одна! Слишком много крови и без тебя!

И Алан не отпускал моей руки до того момента, пока я не вбежала в первую попавшуюся дверь и не захлопнула ее со всей силы.

* * *

— Ты меня спасла…

Нилионский с трудом пытался удержать маску спокойствия, держась за белую стену с осыпавшейся известкой. Он походил на ребенка, который впервые в жизни увидел жирафа.

— Принимаю благодарности в денежном эквиваленте! — едва дыша ответила я. — Или тортиком. Тоже классно.

Мне не верилось в то, что мы были еще живы. И в то, что Дора повелась на такой глупый развод. И в то, что я клянчу за спасение этой душонки один тортик.

— Как ты вообще до такого додумалась? — продолжал недоумевать Придурок. — Просто как…

У меня не было сил даже возмутиться. Вот в чем была их проблема, их всех.

Они думали, что если я ношу одежду с мультяшными героями, если люблю поп-музыку, если порой выражаюсь нелепо или использую забавные словечки, значит я тупая. Значит, у меня в голове каша. Значит, я ничего не понимаю.

Но вот только это они ничего не понимали во мне.

— Ладно, хватит восторгов, — я остановила его поток сознания жестом. — Если ты думаешь, что спасен по доброте душевной, то зря надеешься. Что подумает общество, если ведунья с так себе репутацией окажется единственной выжившей, а минимум пять мужиков мертвы?

— Что ты тоже причастна, — ответил Нилионский.

— В точку, мой дорогой, — кивнула я. — Так что ты — мой путь на свободу, доказательство невиновности…

— И тот, кто знает, что ты можешь колдовать даже в наручниках, — вдруг чересчур дерзко сказал Алан. — Ты не смогла бы снять часы под такой плотной тканью только лишь с помощью рук. И кожа слишком горячая…

— Да, молодец, возьми с полки пирожок, — отмахнулась я. — Моя, кхм, особенность спасла нас, так что не выпендривайся. Ладно, вернемся к нашим баранам. Если хочешь выжить и вернуться к папе, то засунь свою токсичность куда подальше, сделай глубокий вдох и поработай с мерзкой ведуньей. Сможешь справиться?

Он что-то прошептал в ответ, закрыв лицо руками. Я сочла это за согласие, решив не тратить нервы на пустую церемонию унижения через аттракцион «Повтори еще раз».

— Ладно, договорились, — я поднялась на ноги. — А теперь включай голову и начинай думать.

Алан закрыл глаза, стиснул руки в кулаки и сдавленно взвыл про себя с такой болью, словно ему заживо ломали кости.

А затем он открыл глаза и заговорил четко и быстро, словно робот:

— Обход всех помещений Тинтагеля осуществляется по будням ровно в семь после Темной поры. Скорее всего, сэр Персиваль уже знает, что случилась беда, потому уже доложил гвардии и остальным познанцам.

— Кому-кому?

— Клариссе и Макрае, двум другим главам союза Познания, не отвлекайся, — резко оборвал он мой следующий вопрос. — Не знаю, как с твоей пропажей, но мою и Адама точно заметили, потому они уверены точно в двух вещах: в здании Карцера случилось неладное, и мы оба в этом точно участвуем.

— Тогда почему нас никто не спасает? — топнула я ногой от раздражения. — Ты же вроде один в семье!

— Больше никаких комментариев по поводу моей семьи, большое спасибо, — недобро сверкнул глазами Придурок. — За нами не приходят потому что не могут. Подумай сама: Долорес не могла в одиночку управлять всей электроникой внизу. Значит…

— Культ Зверя правда существует, — прошептала я, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. — И они ее завербовали…

— В точку, — кивнул он. — Прямо сейчас помогают ей удерживать нас внутри. Гвардия не может пойти на штурм, потому они уже должны попытаться вступить в переговоры.

— А как там у вас с проведением переговоров? — осторожно спросила я, боясь очередного всплеска раздражения.

— Уже хороший вопрос, — кивнул Придурок. — И я не знаю ответа. Зависит от множества факторов: что сектанты попросят в обмен, захотят ли вообще вступить в переговоры. Так же, если гвардия знает про то, что Адам погиб, они могут решить, что я тоже мертв…

— Что будет тогда? — сглотнула я, хотя внутренне уже знала ответ.

Алан впился ногтями в свою ладонь, прежде чем ответил:

— Штурм здания. Пленных брать не будут.

Наверное, Рири Прикер из Форестайда уже бы плакала и истерила, требуя немедленно забрать ее отсюда.