Осколки: коготь Зверя (СИ)

Я осторожно убрала руки. Моей соседке одновременно можно было дать как восемнадцать, так и тридцать шесть лет. О нет, старше своих лет она не выглядела. Мне попадались похожие на нее киноактрисы на обложках старых киножурналов: густые темно-русые волосы, персикового оттенка кожа и женственные округлые очертания тела. Но взгляд ее темно-вишневых глаз был невероятно взрослым и пронзительным. Так смотрели на меня с обложек и иллюстраций все герои романов Эриха Марии Ремарка.

— О’Салливан, — протянула она мне руку, — хотела познакомиться с тобой при более подходящих обстоятельствах, но Клэри приволокла тебя на левитации и велела уложить и не будить. Нет, я не видела тебя голой, практическая магия нас всех спасает. Надеюсь, у тебя тоже нет привычки подглядывать за людьми в душе. А если не будешь доносить, что я курю, так мы вообще поладим.

Почти опустошенная красная бумажная пачка валялась на подоконнике. Соседка была одета в длинную красную ночную рубашку. И я, оглядевшись, поняла, что сама одета в красное.

Как же много тревожных знаков для первых десяти минут. Но я была слишком растеряна, чтобы хоть на что-то обратить пристальное внимание.

— Прикер. Маргарита, но можно просто Рири, — промямлила я в ответ, — нет, я точно не буду жаловаться. Твоя фамилия… Ты тоже с Земли?

— Нет. Далекая прабабушка по материнской линии жила в Салеме и несла просвещение Простакам, — соседка продолжала с неприкрытым интересом разглядывать меня, — ничего кроме подпаленной тушки это ей не принесло. Семья в последний момент успела сбежать из того городишки.

Я в тысячный раз успела пожалеть, что столица моего родного штата и тот город называются одинаково.

Гром прогремел еще раз. Я подавила визг, но вспышка молнии все равно озарила мое испуганное лицо.

О’Салливан подперла подбородок кулаками и задумчиво протянула:

— Да уж, и как ты смогла одним ударом отсечь монстру все лапы разом? Сначала я думала, что ты разыгрываешь карту хорошей девочки перед директрисой, а сейчас вижу, что тут играть нечего.

— Все знают, что я сделала, — грустно усмехнулась я, — все… Кроме меня!

— Ну, тебе повезло, Пирожок, — похлопала меня по плечу та, — я твоя Проводница, так что знаю все о твоей манифестации. Рассказать?

Я закивала, подтянув колени к подбородку. Соседка прикусила губу и мягко заговорила со мной, словно рассказывая самую свежую сплетню:

— Ты бросилась наперерез чудовищу и первым же ударом заставила его отлететь в сторону. Земля задрожала, даже твой бедный домик зашатался, как больной в припадке. Вторым ударом ты отсекла ему рога и крылья. Бедняжка истекал кровью, было вполне достаточно и этого удара. Но тебе, очевидно, было мало…

— Я не могла так поступить…

— Еще как могла, своими глазами видела запись твоих воспоминаний! — хвастливо заявила она, откинув волосы назад. — Так вот, ты издала рев и побежала добивать несчастного монстрика, который просто хотел поужинать… Удар за ударом! Он сипел и хрипел, а ты словно наслаждалась его мучениями!

— Неправда…

— Правда-правда! — продолжала напирать на меня O’Салливан. — Родители боялись к тебе подойти, думали, что убьешь и не заметишь. В прямом смысле. О дорогая, как ты сияла. Красные всполохи, словно пламя костра! Прекрасна в своей ярости!

— Врешь ты все! — завопила я.

Кончики моих пальцев слегка засияли. Я в ужасе начала трясти руками, будто бы мое сознание думало, что так я смогу погасить пламя.

— Не поможет, — холодные пальцы соседки накрыли мои, — заряд так просто не сбить. Если даже в наручниках ты можешь источать его…

Ее прикосновения были словно лед, положенный на ожог. И мне стало легче.

— А как тебя зовут? — спросила я, немножко успокоившись.

— Долорес, — последовал краткий ответ, — надумаешь сокращать — разрешаю только Дору.

Где-то в глубине комнаты три раза что-то прозвенело. Соседка издала ликующий рев и помчалась что-то вытаскивать из шкафа.

— Сейчас что-то будет? — с подозрением спросила я, ожидая нечто вроде шабаша с поцелуем копыта Дьяволу.

Долорес вынырнула из шкафа, укутанная в нечто похожее на красный балахон. Ее глаза горели лихорадочным светом:

— Твое посвящение, Пирожок! Воистину легендарная ночь!

— Что надо будет делать?

О’Салливан подошла ко мне, держа в охапке еще больше свечей и медную потертую чашу. Она чуть ли не урчала от удовольствия, стаскивая меня с кровати, снимая очки, и таща в центр комнаты со словами:

— Специально для тебя за каких-то пару часов я собрала кровь пятерых девственниц! Сейчас раздену тебя, вымажу в ней и заставлю сидеть на подоконнике до рассвета! Стаскивай пижамку, Маргарита!

Я вырвала свою руку из ее цепкой хватки и побежала прятаться под кровать. Она расхохоталась, но то был не веселый смех, скорее очень печальный.