Осколки легенд. Том 1

— Вот и ладушки. — Я достал из кармана фонарик, который прихватил из рюкзака, и зажег его, осветив темные от времени ступеньки, ведущие вниз. Зябко передернув плечами, я обратился к молодым охранникам: — Так, парни, кто из вас двоих менее впечатлительный? Ну или у кого меньше развито воображение? Мне там без помощника с хорошей физической подготовкой не обойтись. Но будет страшно, сразу говорю.

Ребята переглянулись, после один из них шагнул вперед.

— Господин Лафайет, не забудьте этому молодцу выписать премию, — попросил я Бернарда. — Не всякий на такое отважится. Тебя как зовут?

— Ойвинд, — пробасил юноша.

— Бери, Ойвинд, кувалду, — велел я. — Идешь за мной, вперед не забегаешь, молчишь, делаешь строго то, что скажу. Велено стоять — стоишь. Велено убегать — убегаешь. Никакой инициативы, ясно?

— Ясно.

— Вот и хорошо. — Я снова поежился и начал спускаться в подвал.

Конечно же, местная обитательница ждала нас там, внизу. Более того — думаю, она меня почуяла еще в тот миг, когда я только переступил порог отеля. Не просто же так она появилась в холле? Нет, она пришла на меня посмотреть.

Подвал оказался не так и велик, шагов двадцать в длину и десять в ширину, что легко объяснимо. Зачем первым владельцам гостиницы было нужно хранилище для продуктов большего размера? Еще тут имелось несколько ниш с полками, на которых раньше хранили продукты, но сейчас они, разумеется, были пусты.

Призрак стоял и смотрел на то, как мы приближаемся к ней, пока ничего не предпринимая. Но я заметил недобрые красные огоньки в ее глазах, прикрытых спутанными волосами.

Ойвинд за моей спиной тихонько охнул, но и только. В бега не пустился, молодец парень.

— Знаешь, мне непонятны только две вещи, — миролюбиво произнес я, останавливаясь в нескольких шагах от неупокоенной души. — Первое — почему именно сейчас? Ты здесь давно, но никого до последнего времени не трогала. Про этот подвал все давно забыли, тебя никто не мог потревожить. Что послужило толчком к действию? И второе — зачем? Зачем ты все это сделала с собой? Неужели потеря близких настолько сильно по тебе ударила?

Призрак проклекотал что-то не очень разборчивое, и оскалил черные зубы.

— Говорит, что ты не так хорош, как она о тебе подумала, если не можешь осознать простые вещи, — подал голос Ойвинд.

— Слишком много времени прошло с тех пор, как ты покинула мир, — ответил ей я. — Некоторые понятия изменили смысл, какие-то вовсе исчезли за ненадобностью.

И снова неразборчивое ворчание.

— Сказала, что пока есть люди, будет и любовь.

— Ну конечно же, — поморщился я. — Любовь. Что же еще! Сначала ушли родители, братья и сестры, а потом и мужчина. После он тебя, скорее всего, бросил, не так ли? Отсюда и твое желание прибить побольше особей противоположного пола. Причем все пострадавшие наверняка примерно одного и того же возраста.

— И брюнеты, — добавил Ойвинд. — Ваша правда.

Наши последние реплики разозлили призрачную девушку, она изготовилась к атаке.

— Не надо, — попросил ее я. — Давай все закончим миром. Ну нет никакого смысла в том, что ты бегаешь по отелю и пытаешься кого-то убить. Ни малейшего. Как тебя отпустить, мне уже ясно, только покажи стену, за которой лежит твое тело. Нет, если есть желание, можем и подраться, но тогда ты точно будешь лишена посмертия. А я тебе могу его подарить.

Я достал нож и показал его ей, лезвие мягко засветилось во мраке подвала.

— Давай все решим миром, — повторил я свое предложение. — Где ты замуровалась? Там? Там?

Неупокоенная подумала еще минутку, а после переместилась в дальний угол и ткнула черным ногтем в стену, ничем не отличающуюся от других.

— Или и ломай, — велел я своему спутнику. — Не бойся, она тебя не тронет.

Пока кувалда крушила кирпичи, я смотрел на девушку, которая то ли по слабости женского нутра, то ли просто от неизбывной тоски проделала с собой такую жуть.

Она не просто убила себя. Она еще и похороны устроила, причем такие, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Надо же до такого додуматься — самой себя замуровать в подвале, а после одеть на руки кандалы, чтобы не поддаться слабости, и не попробовать выбраться. Думаю, повара Петерсенов нашли в этом подвале ключ, тот самый, который бедняжка выбросила перед тем, как заложить в стену последний кирпич.

Умереть она умерла, но так и застряла здесь. Самоубийство, мучительная смерть от голода и жажды, зло на весь мир — с таким багажом особо не уйдешь за окоём. А еще были кандалы, которые ее держали при жизни, лишая шанса спастись, и после смерти, не позволяя покинуть последнее пристанище. И мне не дали ее отпустить. Значит, что? Надо их снять с трупа.

Кстати, последний весьма неплохо сохранился, по причине того, что в закрытом помещении лежал. Само собой, зрелище не для слабонервных, но я и похуже видал.

— Извини, милая, но придется тебя немного покалечить, — сказал я призраку. — По-другому никак.

Кисти рук сломались с хрустом, как тонкие ветки, ржавые кандалы брякнули о пол, и я отшвырнул их ногой подальше от тела самоубийцы.