Осколки любимого сердца

Нет, не все. На уже подсыхающих влажных разводах паркета были отчетливо видны следы. Кто-то, и этот «кто-то», судя по форме следа, был в обычных домашних тапочках, совсем недавно, какую-нибудь минуту назад, прошел по еще мокрому полу и направился… я проследила взглядом направление… направился к книжному стеллажу возле окна. Там неизвестный провел какое-то время, чуть потоптался… и пошел назад. В комнате было очень тепло, и без того еле заметные следы улетучивались у меня на глазах. Интересно!

Может быть, это ничего не значило — ну, зашел человек книжку взять почитать. А может быть, значило, и очень многое, потому что обстановка в квартире сегодня никак не располагала к чтению. Да и кто бы это мог быть? Аня рыдала у себя, Аркадий уехал по делам, Фаина накрывала в гостиной, медсестра дежурила у постели больной девочки. В общем, странно, странно…

Подойдя к шкафу, я принялась изучать содержимое книжных полок. Совершенно ничего интересного — сплошь книги по юриспруденции. И ни одного просвета в стройных рядах — спрашивается, зачем подходил и топтался тут некто, если все равно не взял ни одной книжки, даже не вынул хотя бы в руках подержать?

Стоп! Сверху поверх тесно-тесно прижатых друг к другу книг и чуть в глубине виднелся край чего-то инородного. Такого, чему здесь было совсем не место.

Я потянула это «что-то» за краешек — оно неожиданно легко поддалось, — и прямо мне в руки упал не слишком тяжелый и не слишком объемный черный пакет. На ощупь и по внешнему виду определить его содержимое не удалось — и конечно, недолго думая, я его открыла.

Странно, очень странно. В руках у меня оказалась обычная дешевая молодежная сумочка, расшитая бисером и ленточками, какие были этой весной в моде у девочек-подростков.

Не новая.

* * *

Я вертела вещичку в руках, пытаясь понять, кому бы это понадобилось прятать среди книг довольно потрепанную сумочку, все содержимое которой составляли носовой платок, зеркальце в облупившейся рамке из блестящего металла и наполовину использованный тюбик самой дешевой губной помады. Конечно же, в голову не приходило ничего сколь-нибудь достойного для дальнейшего обдумывания. Сумочка как сумочка, на тонком, сплетенном из капроновых нитей ремешке, с замысловатой вышивкой из бисера. Она могла принадлежать любой девчонке, которая, в свою очередь, могла купить такую в любом подземном переходе.

И вдруг — как будто это случилось не вчера, а только что, перед моими глазами вдруг возникла девочка Надя, такая, какой я ее видела менее суток назад! Вот она отходит от нашего с тетей Милой столика, независимо покачивая полненькими, плотно упакованными в джинсы ляжками и потряхивая светлыми локонами, отброшенными на спину. В нарочито отставленной в сторону руке дымится сигарета… а на плече, покачиваясь в такт ее шагам, висит сумочка — точно такая же, как та, что я сейчас держу в руках!

Я тряхнула головой, крепко закрыла глаза и постаралась сосредоточиться точно по системе, которую мне привили когда-то на специальных курсах. Отключить все органы чувств, сконцентрировать внимание только на этом, очень-очень важном воспоминании. Несколько раз «прокрутить» его вперед-назад, вперед-назад…

Да! Ошибки не было. Эта вещь без сомнения принадлежала девочке, которая менее суток назад попросила у меня сигарету, а затем выбросилась из окна.

* * *

Сложно было сказать, что я думала теперь по этому поводу. Но как бы там ни было, у меня оставалось не слишком много времени для раздумий: мысли мои прервал звонок в дверь. Довольно приятная мелодия известила о прибытии очередной «сиделки» Ирины — Полины Зайцевой. Я поняла это по приветственному восклицанию, которым встретила гостью Фаина:

— Полечка! Здравствуй, деточка, здравствуй! Как приятно, милая моя, что ты нас не забываешь. Ты как раз к обеду — впрочем, как всегда. Давай, солнышко, отправляйся мыть руки, и мы сразу садимся за стол.

Сунув сумочку обратно в пакет, я задвинула все на прежнее место. Потом разберемся.

— Женечка, вы не проголодались? — робко заглянула Фаина и ко мне.

— Как собака голодная!

— Это… это очень приятно, — не совсем уверенно сказала Фаина. — Я хочу подать обед через пять минут. Вас это устроит?

— Вполне.

— Мы ждем вас в гостиной.

Я кивнула и сама отправилась мыть руки. И в туалетной комнате для гостей столкнулась с очень высокой, просто гренадерского роста, девицей в вельветовых штанах и с прической, которую моя тетя Мила назвала бы «Черт в бабушкиных очках верхом на ракете». Без сомнения, это была Полина. Она посторонилась и уставилась на меня большими, навыкате, и бесконечно глупыми коровьими глазами. Вернее — телячьими, если учитывать ее все-таки юный возраст.

— Вы кто? — низким голосом спросила она, шлепнув толстыми губами, и мерно задвигала челюстями, пережевывая жвачку. Сходство с теленком усилилось до предела — мне так и захотелось потрепать девицу по спине, а потом направить на дальний выпас набираться ума.

— Я — без пяти минут хозяйка этого дома. А ты?