Осколки магии

Лили посмотрела на меня, но мне не нужен был этот намек, чтобы по глазам женщины понять, что она солгала. В одно мгновение время остановилось. Птица, только что пролетевшая мимо нас, неподвижно застыла в воздухе, как и плющ, который только что шелестел на ветру.

Бледные глаза женщины превратились в твердые алмазы, все покрылось сверкающим стеклом, прежде чем раздался отвратительный хруст, и по алмазным глазам прошла трещина. С громким скрежетом стеклянный мир вокруг меня раскололся надвое. Темнота, которая надвигалась на меня, взревела изо всей силы, и меня охватило гнетущее чувство.

– Что случилось с твоим братом? – прошептала я. – Он убил Джорджину Масгрейв? – было рискованно задавать этот вопрос напрямую, но я не хотела терять время. Однако, что произойдет, если я задам вопрос, на который мой собеседник не сможет ответить? Еще до того, как я успела сформироать эту мысль до конца, осколки стекла посыпались на землю. Я стояла уже не в маленьком палисаднике чужого дома, а в гостиной, по которой туда-сюда расхаживал худощавый мужчина.

– Что же мне делать? Ты знаешь, как отчаянно мне нужны деньги, Хейзел. Я не мог отказаться от предложения. Ты даже не представляешь, сколько денег предложил мне этот Чарльз Мэнсфилд. – При упоминании о дедушке по комнате прошел легкий звон, и я почувствовала, как что-то внутри меня треснуло.

Лорд Масгрейв был прав. На совести моего деда была жизнь Джорджины.

Честер Игерман уставился на сестру, которая прижала руку ко рту. Я рассеянно наблюдала за сценой, в которой Хейзел Игерман выглядела не только намного моложе, но и гораздо здоровее.

– Я думала, ты больше не принимаешь таких заказов, Честер! Ты кого-то убил. Ты убил женщину, Честер.

У ее брата были черные волосы, долговязое телосложение и нос, который, казалось, был слишком велик для его лица. Он явно не был отцом ребят, но, как назло, оказался убийцей. Убийцей, которого нанял мой дед.

– Но я оставил детей в живых. – Он подошел к окну, возле которого стоял маленький комод, и отодвинул занавеску в сторону. – У меня не хватило духу что-либо с ними сделать, прежде чем я толкнул машину вниз с обрыва. Но что мне теперь с ними делать? Я не могу морить их голодом в машине.

Хейзел опустилась на старый стул в другом конце комнаты.

– Не знаю, – прошептала она. – Бог накажет тебя за все это.

Честер достал из пиджака пачку сигарет, одну из которых зажег дрожащими пальцами.

– Что мне делать с детьми, Хейзел?

– Без понятия, Честер.

Брат глубоко затянулся и хлопнул рукой по комоду.

– Хейзел, подумай. Ты всегда была самой умной из нас двоих. С этих денег я достану тебе столько наркотиков, сколько захочешь.

– Я ничего не принимала уже несколько месяцев, – ответила она, и слезы покатились у нее по щекам. – Зачем ты только это сделал, Честер?

Он снова начал расхаживать по комнате.

– А что я должен был сделать?! Люди, которым я должен денег, быстро расправятся со мной, если я не верну сумму с процентами. И сейчас я дрейфовал бы в море, а не она. Я должен был это сделать, у меня не было другого выбора.

– Но почему именно Джорджина? Она всегда была добра к людям.

Он пожал плечами.

– Тем не менее она явно была бельмом на глазу для этого Мэнсфилда. Поверь мне, Хейзел, она вовсе не была такой милой. Она забеременела от конюха, который вскоре после этого сбежал с деньгами лорда. Но со мной она все равно всегда обращалась как с грязью. – Он глубоко вдохнул и провел ладонью по своей грязной серой рубашке. – Что мне делать с мальчиками? Хочешь, я просто выброшу их в море?

Хейзел в ужасе покачала головой.

– Ты не можешь этого сделать. Но ты должен сказать своему заказчику, что они остались в машине с матерью, иначе в следующий раз он пришлет кого-нибудь другого и, бог знает, что сделает с тобой, если узнает, что ты ему не подчинился.

Честер в отчаянии провел обеими руками по волосам, рассыпав на пол немного пепла.

– Дети должны «уйти», никто не должен видеть нас с ними.

Его сестра некоторое время смотрела в пол, прежде чем начала медленно говорить.

– Старик Мак-Кинси сказал мне на днях кое-что… Есть женщина рядом с Дарктрю. Она очень хочет детей, но якобы не может их иметь. – Она посмотрела на брата. – Я не знаю ее имени, но это должна быть хорошая женщина, которая вышла замуж за порядочного человека. Я могу попросить Мак-Кинси отвезти детей к ней. Он не будет задавать вопросов. – Честер остановился и уже не выглядел таким отчаянным, как раньше. Теперь Хейзел говорила все быстрее и быстрее. – Убедись, что у детей нет ничего, что объясняло бы их происхождение, когда сегодня он оставит их перед дверью. – Она глубоко вздохнула. – И я молюсь, чтобы Бог простил нас.

Я видела достаточно, гораздо больше, чем хотела. В следующее мгновение я снова оказалась в настоящем, все еще ощущая волну вины и отчаяния, исходившую от Честера. Измученная, я уставилась в глаза Хейзел, которая явно чувствовала себя неуютно под моим взглядом. Как и в случае с Виктором Конерли, на этот раз было довольно утомительно обнаружить скрытую правду.