Читаем Осколки межпланетных катастроф полностью

Некоторые из наших данных пришлось поискать. Мы могли бы поведать о великих трудах и бесплодных погонях — истории, которые могли бы, пожалуй, чуточку растрогать даже мистера Саймонса. Но в вопросе совпадения землетрясений с атмосферными явлениями, которые так же мало могут быть связанны с землетрясениями, вызванными внутренними причинами, как падение песка с коликами у объевшегося зелеными яблоками мальчишки, сведения столь многочисленны, что мы можем привести лишь краткий обзор, начиная с каталога Роберта Маллета («Report of the British Association», 1852 год) и пропуская весьма примечательные примеры, имевшие место до XVIII века.

Яростная буря, «предшествовавшая» землетрясению, 8 января 1704 года, Англия. Падение ослепительного метеора «предшествовало» —4 ноября 1704-го. Швейцария — «светящееся облако, двигавшееся с большой скоростью, исчезнувшее за горизонтом», 9 декабря 1731 года. Флоренция — «густой туман в воздухе, сквозь который были видны тусклые огни: за несколько недель до землетрясения в воздухе видели огненные шары»; Швабия, 22 мая 1732 года — дождь с землей, 18 октября 1737 года, Карпентрас, Франция — черное облако, 19 марта 1750 года; Лондон — яростная буря и странная восьмиконечная звезда, 16 апреля 1752 года; Ставангер, Норвегия — полоса огненных шаров в небе, 1752 года; Ингерманландия — многочисленные метеориты 15 октября 1755 года; Лиссабон — ужасные грозы — снова и снова — «град и яркие метеоры» — пример за примером — «необъятный шар» 2 ноября 1761 года; Швейцария — продолговатое сернистое облако, апрель 1767 года; Германия — необычайная масса пара, апрель 1780 года; Болонья — небо затемнено густым туманом, 7 августа 1804 года; Гренада — «странные воющие звуки в воздухе и большие пятна, затемнившие Солнце», 16 апреля 1817 года. Палермо, Италия — «светящийся метеор движущийся в том же направлении, что толчки», 22 ноября 1821 года; Неаполь — появившийся в небе огненный шар величиной с Луну, 29 ноября 1831 года, Тюрингервальд…

И если вы не переориентированы новой доминантой, требующей признания множества внеземных объектов, как доминанта, новая для Европы 1492 года требовала признания земель за пределами Европы — если вы еще не связаны с новым, — эти данные ускользнут от вас — бобы, отваливающиеся от магнита — невероятное, ускользающее из памяти Томсона…

Сам я полагаю, что мы вовсе не думаем по-настоящему; что мы выстраиваем мысли в поле супермагнита, который я называю доминантой — в одну эпоху доминанта — духовность, и, соответственно, монастыри вырастают как грибы, а символом становится крест и костер; материалистическая доминанта, и как грибы вырастают лаборатории, микроскопы и телескопы, и тиглям молятся как иконам — не более как железки, попавшие в поле притяжения нового магнита, заменившего прежний.

Вы без собственной души, и я без собственной души — разве что когда-нибудь кто-нибудь преодолеет промежуточность и устоит против Космоса, который временами выплескивает тысячи рыб из одного ведра — мы испытываем психическую предрасположенность к этим данным, если мы послушные рабы новой доминанты, и отталкиваемся от них, если соответствуем старой. Я сам — бездушный и не имеющий личности коррелят новой доминанты. Я вижу то, что мне положено видеть. Единственный стимул, толкающий меня вербовать учеников, — это что однажды новое станет модным и новые корреляты станут насмехаться над старыми. Какой-никакой, а все-таки стимул — и я не совсем уверен, что мечтаю стать неподвижной звездой.

Меня, как коррелята новой доминанты, весьма впечатляют некоторые из этих данных — светящиеся объекты, двигавшиеся в ту же сторону, что и толчки — кажется вполне вероятным, что землетрясение следовало за объектом, проходившим так близко к земной поверхности. В небе видели полосу — или виден был только след иного мира — объекты, или метеориты, падающие с него. Землетрясение в Карпентрасе, Франция: и что над Карпентрасом находился маленький мир, сотрясавшийся так сильно, что с него сыпалась земля.

Но больше всего мне нравится стая суперволков, пересекавших Солнце во время землетрясения в Палермо.

Они завывали.

Или любовь между мирами. Они взывают друг к другу. Они тянутся друг к другу и завывают, оказавшись рядом.

Вой планет.

Я обнаружил новую немыслимость.

В «Edinburgh New Philosophical Journal» — пришлось вернуться к 1841 году — времени, когда дышалось свободнее — сэр Дэвид Милн представляет список феноменов землетрясений в Великобритании. Я выбрал несколько, указывающих мне, что вблизи земной поверхности находились другие миры.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука