Осколки мориона

– промямлил чиновник, не прекращая зевать. – Эта просто-о-а-а… Ах, что это? Модели, да? Что может случиться?

– Это энергия, принявшая осязаемую форму по информации из ноосферы! Вы видели, они могут взаимодействовать с…

Дети Ромы резко подняли головы, демонстрируя свои осунувшиеся лица. Чиновник прекратил зевать, ученики за партами невольно поёжились, Олеся вскрикнула. Ещё не родившиеся мальчик с девочкой казались измученными и запуганными; лиловые круги и белёсый налёт на веках окаймляли красные глаза, выражавшие лишь тупость и безмолвие души.

Виктория Антоновна раскрыла рот от ужаса. Не такими она представляла своих внуков!

– Ну ты и… – прошептал военный комиссар и тут же осёкся. Дети вздрогнули и словно только сейчас увидели Рому. Рты проекций скривились как от вкуса чего-то кислого и мерзкого. Девочка всхлипнула и закрыла лицо ладонями. Рома поднял дрожащие руки, как если бы пытался успокоить нервное животное.

Но дети не звери, а родители не дрессировщики.

В лицо школьника врезался кулак собственного потомка. Рома рухнул на пол.

Окружающие с воплями отшатнулись от опрокинутого тела, а проекция мальчика, не теряя ни минуты, накинулась на родителя и обрушила на незащищённое лицо град ударов. Раздался крик боли. Проекция девочки будто очнулась от шока и, увидев, чем занят брат, последовала его примеру. Каждый удар сопровождался вскриком и горячими слезами, ослепляющими её точно гнев.

Класс будто парализовало. Чиновник попятился, военный вслепую потянулся за пистолетом, но у него на поясе не было кобуры. Учёный стоял у затрясшегося хрономодулятора и мотал головой, пытаясь прогнать наваждение, но безумная сцена всё так же стояла перед глазами. Виктория Антоновна поднялась с кресла и с вытянутыми руками сделала шаг к избиваемому сыну. Вместо слов из её горла вырывались сдавленные рыдания. Рома не сопротивлялся. Он даже не пытался защититься, разве что сам не подставлял лицо и тело под удары.

Мог ли он вообще себя защитить?

– Не надо! – учительница рухнула на колени. – Что вы?!..

Хруст. Тело на полу пронзительно захрипело, а затем голос захлебнулся в потоках крови, с бульканьем хлынувших изо рта. От следующего удара брызги разлетелись по сторонам, запачкав Викторию Антоновну.

Это было слишком. Безумие творившегося кошмара переполнило чашу самообладания, и женщина закричала. Закричала так, словно это было последнее, что она собиралась сделать в жизни.

Вдруг хрономодулятор заискрился. Светодиоды полопались, по корпусу адской машины забегали кривые молнии. Девушки завизжали, некоторые парни тоже. Слава с Олесей резко попятились, взрослые кроме помешавшейся учительницы с криком отскочили от агрегата.

– Все назад! Сейчас взорвётся!

Не успела фраза закончиться, как действительно прогремел взрыв, и не один. Тут же раздался рёв вперемешку с матом. Но хрономодулятор тарахтел и искрился, будто ничего не случилось. Бросившиеся под парты школьники могли не заметить: прямо в карманах военного комиссара и помощника заместителя главы городской администрации взорвались телефоны.

Вдруг всё смолкло, лишь стоны раненых, осевших у стены рядом с дверью, пронзали пространство. Прошла ещё минута, прежде чем подростки робко выглянули из укрытий. Если бы Виктория Антоновна не распласталась рядом с сыном, бессмысленно хлопая глазами и беззвучно бормоча, то точно бы оценила тишину и безмолвие, что воцарились в классе истории. Пусть и ненадолго.

Слава вышел из укрытия и неуверенным шагом приблизился к телу друга; с другой стороны к нему подходил и Степан Анатольевич. Взгляд, бегавший от машины к мальчику и учительнице, выдавал множество мыслей, роившихся у «яйцеголового зануды» в мозгу.

– «Мы всё делаем правильно! Я всё делаю правильно!» – мрачно усмехнулся учёный, глядя Славе в лицо, и, кивнув на тела под ногами, добавил: – Оно и видно! Оно и видно…

Олеся не хотела выбираться из-под парты. Вместо этого она убрала телефон в сумку, обняла колени и заплакала. Разработчики ChildFace Forecast создали отличный цифровой продукт, но теперь девушке придётся загружать в программу фотографию какого-нибудь другого парня.

Ужасные коротыши

– Значит, уходишь из дома?!

Марта не ответила, лишь бросила на отца взгляд, в котором смешались жгучая ненависть, рвущиеся наружу слёзы и брезгливость. Твёрдо решив бежать, девушка решительно направилась к калитке.

– Ничего, сейчас я тебе мозги-то прочищу! – Шумно харкнув на пол, мужчина вскинул ружьё.

***

Как бы ни прошёл день – легко или тяжело – домой я всегда возвращаюсь чуть живой. Стоит лишь ступить на лестницу, как всё внутри сжимается, а в голове пульсирует: «Не останавливайся… не оборачивайся». Это глупо, но я чуть ли не кожей чувствую, как нечто за спиной ждёт, когда я оступлюсь.

***

Мы привыкаем к своим маскам, и мало кто готов от них отказаться. Невольная актриса закатила глаза и высунула язык в экстазе перевоплощения. Она больше не видит меня, зато демон в её теле видит всё чётко и ясно.

***