Осколки: на грани войны

Лек предупреждал, что близятся нелегкие времена, хотя вряд ли имел в виду именно обнаружение Предела Империей.

Пациентов в госпитале почти не осталось: все, кто мог стоять на ногах, присоединились к эвакуации. Остались только лежачие. И до недавнего времени была еще Лайза, которую Корбиг практически силком заставил остаться в стационаре. Ей кололи седативные препараты и, по крайней мере, теперь она не бросалась на Вилта. Хотя еще утром, столкнувшись с ним в коридоре, прошипела с неприязнью: «Лучше бы «кротом» оказалась твоя жена!». Бесцветно, будто и не соображала, что говорит. Тем не менее, она настаивала на том, что хочет приступить к своим обязанностям. Пришлось искать ей провожатого.

Эвакуация разворачивалась совсем не так, как в Мармере. Все-таки, Предел не подвергся нападению, и подготовка к отлету проходила организованно, не без суеты, но уж точно — без панических метаний. В Пределе была разношерстная публика, но дисциплина была на высоте.

Наверное, каждый обитатель станции хоть раз думал о том, что когда-нибудь придется в спешке бежать. Предел рано или поздно все равно нашли бы.

А Вилт ловил себя на мысли, что то и дело тянется к передатчику — чтобы связаться с Лией и удостовериться, что с ней все в порядке. Что от нее не придет больше сообщения «Беги», подразумевающего: «Беги без меня».

Он снова занимался резервными генераторами. Теперь их нужно было демонтировать. Корбиг составил перечень наиболее важного оборудования, которое требовало особой аккуратности в обращении. И еще нужно было упаковать лекарства. Лекарства нужны всегда.

В общем, Вилт крутился весь день, как белка в колесе. И только ближе к концу смены заглянул к Корбигу. В небольшом холле, через который можно было попасть в директорский кабинет, никого не оказалось. Дежурная медсестра, должно быть, тоже была занята каким-нибудь поручением.

Дверь в кабинет Корбига была закрыта неплотно, и до Вилта донеслись голоса. Профессор разговаривал с Леком. Вилт понятия не имел, что глава сопротивления в госпитале. Впрочем, в такой суматохе это и не удивительно.

— Моя вина, — сказал Лек ровно. — Я должен был заметить, что с ним что-то не так. А вместо этого…

— Твоей вины в этом нет, мальчик, — в голосе Корбига слышались непривычные мягкие нотки.

Ясное дело, говорили они о Шарене. Вилт не решился войти. Ему вообще следовало убраться из холла. Но он слишком поздно сообразил, что разговор прерывать не стоит, и теперь был слишком близко к двери. Боялся привлечь к себе ненужное внимание.

— Когда-то она сказала мне, что я привык к тому, что у меня все есть. И потому не слежу за тем, чем обладаю… кажется, я понял ее слова только теперь. Хотя мне казалось, поумнел давно, — Лек усмехнулся.

— Я видел, какими вы с Риксомом были прежде. Не худший вариант богатеньких балбесов, — заметил профессор. Лек фыркнул. — Прекрасные были времена. Я и сам вас ругал за легкомыслие, прекрасно помню. Я надеялся, что вы изменитесь к лучшему. Что из вас получатся настоящие, не пустые люди. И я вижу, какими вы стали. И ты, и Рик, и Нейра. Волевые, отважные… по-прежнему безрассудные, с этим не поспоришь. Но иногда я думаю, что будь у меня выбор, я не хотел бы увидеть вас такими. Ты взвалил на себя ответственность за свободу народа. За его историю.

— Влезать в истории — это про меня, — хмыкнул Лек. — Особенно, случайно.

Корбиг вздохнул.

— Беда в том, что история никому не прощает попыток ее изменить.

Повисла тишина, которой Вилт не выдержал и, кашлянув, обозначил свое присутствие. Когда он вошел, Лек стоял у окна, а Корбиг — сидел в кресле за столом, положив руки на подлокотники.

— Как там Лайза? — спросил глава сопротивления. Не прибавил привычного «а, заместитель».

— Рвется в бой, — проговорил Вилт. — По-моему, зря. В себя она толком не пришла.

— Было бы время ждать… — мрачно проговорил Лек. — Хорошо! Надеюсь, до завтра вы здесь закончите. По моим расчетам, «Радужный Якорь» должен прибыть черед двадцать-двадцать пять часов, — он кивнул Корбигу и направился к двери, но поравнявшись с Вилтом, остановился и предложил: — Пойдем, что ли, покурим, заместитель?

* * *

Для Лии все три дня эвакуации превратились в мучительно-длинный марафон бесконечных протоколов, бегущих строк, отсчитывающих проценты завершенного процесса копирования и вечно вибрирующего от сообщений Лека коммуникатора. Глава сопротивления бессовестно использовал свою помощницу в качестве записной книжки, и список дел с каждым часом все возрастал.

Сначала Лия хотела возмутиться: в техническом отделе трудилось чуть меньше сотни человек, а резервные копии всей информации, что хранилась на серверах Предела, предлагалось делать именно ей, будто никого больше не осталось, но потом поняла, что у Лека просто не было выбора. Выявив наличие на базе «крота», она заслужила место помощницы, а обнаружив «многоклетку» и выявив передачу координат Предела в Сеть — стала единственной из техников, кому Лек точно мог доверять. С одной стороны, это было лестно. С другой — времени на сон почти не оставалось.