Осколки. На острие боли (СИ)

– И это тоже. Но главное не это. Ты скатилась по английскому. Каким образом собираешься на переводческий поступать? Имей в виду, у нас с отцом таких деньжищ нет, чтобы за твою учебу в универе платить. Если ЕГЭ провалишь, пойдешь посудомойкой работать, мне в доме нахлебницы не нужны.

– Но за Алинку ведь платите. Она тоже не на бюджете.

– Не сравнивай! Она бы прошла, если бы места не отдали каким-то мажорам, у нее талант.

– Ты забыла добавить “в отличие от тебя”.

– Огрызаться вздумала?!

– Нет, просто это несправедливо, – впервые, я, казалось, высказала то, что думала и чувствовала внутри себя. – Я вам что, неродная дочь? Почему ты так со мной, мам?

– Не реви, и без того красотой не блещешь.

– …красотой не блещешь, – закончила я с ней одновременно, повторяя слова, уже набившие оскомину.

– Хватит жалеть себя, София. Лучше бери пример с Алины, она ведь согласилась подтянуть тебя по английскому, ты почему отказалась?

Я переваривала сказанные мамой слова и не сразу смогла ответить.

– Я отказалась?

– В общем, ничего не знаю, в четверг после обеда она придет домой и позанимается с тобой. Цени, что она тратит на тебя свое время, и не вздумай отлынивать, я всё равно узнаю.

Слова мамы звучали безапелляционно, запрещали мне отказаться. Она смотрела на меня безотрывно и не уходила, вынуждая меня сказать “да” вслух.

– Хорошо, – ответила я спустя минуту молчания.

Мама еще постояла, а после ушла, довольная моим согласием. Я же осталась сидеть на стуле и переваривать то вранье, которое Алина навешала на уши маме.

Я бы и дальше продолжала всхлипывать, но пришлось вдохнуть несколько раз и ответить на входящий вызов. Номер незнакомый, и обычно я не беру такие звонки, но надежда на то, что это Никита, перевесила все мои аргументы “против”.

– Алло.

– Привет, это Макар. Предвосхищая вопросы, скажу, что мне Алина твой номер дала.

– А. Привет, – произнесла я и растерялась, не представляя, зачем он мне звонит.

– Какие планы на среду?

– М. Да вроде никаких.

– Тогда как насчет кино? Что ты любишь? Мелодрама, юмор? Может, боевик или ужастик?

– Ужас, – выпалила я и выпучила глаза, – то есть, нет, ужас про ужастики, нет, то есть…

– Не части, Софи, – хохотнул Макар и разрядил обстановку. – Я тебя понял. Никакого паранормала и триллеров. Что насчет мелодрамы?

– Д-да, я такое смотрю.

– Тогда договорились, заеду за тобой в шесть. Спокойной ночи!

Он закончил разговор быстрее, чем я успела подумать. Его напор застал меня врасплох, и я сама не заметила, как согласилась пойти с ним на свидание.

Говорить о предстоящем свидании я никому не стала. Даже Олесе, которая продолжала на меня дуться, но уже отходила. Даже дала мне списать домашку по математике, за что я была ей благодарна. Я настолько была поглощена любовными переживаниями, что учеба – это последнее, что меня беспокоило.

Как только наступила среда, я не стала снова просить Алину меня одеть и накрасить. Внутри меня всё еще горела обида. И боль, которую я не могла унять. Она осела в груди и не желала уходить оттуда, будто поселилась там навечно.

– Ты куда собралась? – возникла на пороге моей комнаты мама, как только увидела меня сидящей около зеркала.

Я замерла, ведь совсем не подумала, что скажу ей. Вот только она была чем-то озабочена и смотрела будто сквозь меня.

– Я в кино.

– Ясно. На обратном пути хлеб захвати. И раньше десяти дома не появляйся, у нас с твоим отцом будет серьезный разговор.

Это был неожиданный и непривычный поворот. Я ожидала, что она запретит мне гулять или учинит допрос, кто это меня позвал, и почему я не предупредила ее заранее. Но реальность оказалась куда страннее.

– Х-хорошо.

Я была немногословна. Боялась спугнуть удачу. О таком я и не мечтала.

Мама больше ничего не сказала, развернулась и ушла на кухню, как обычно, греметь посудой. Она явно не в настроении, но зла, видимо, на отца, раз у них намечается серьезный разговор. На душе у меня стало тревожно, но я снова посмотрела на свое отражение и постаралась абстрагироваться, чтобы не портить себе настроение.

На этот раз макияж был по минимуму, платье скромное, ниже колен. Алина бы сказала, что пуританское, но мне в таком было комфортнее. Да и выделываться перед Макаром я не хотела. Сердце по-прежнему плакало по Никите, а сама я вздрагивала всякий раз, когда мне приходили сообщения в мессенджерах, всё надеялась, что это он. Увы и ах. Это, видимо, не моя история любви.

– Я внизу жду, спускайся, – произнес Макар, позвонив мне спустя час, за пять минут до назначенного времени.

Я взяла сумку, надела кеды и поскакала вниз, не стала прощаться с мамой. Опасалась, что она запретит мне идти в последний момент.

Макар при моем появлении отмер не сразу. Долго смотрел и только потом протянул мне руку.

– Ты сегодня обворожительна. Более настоящая и естественная. Так мне больше нравится.

– Так мне, если честно, привычнее, – произнесла я и развела руки. – Все эти каблуки и ультра-мини – не мой стиль.

– А зачем надевала тогда? Алинка подбила?