Осколки наших сердец

Но как она может исчезнуть? Разве могут исчезнуть пчелы, облака, земля? Твой пульс учащается; волосы растут, ладони, голова и сердце полны сладостных зеленоватых искр, которые живут в тебе и вокруг. Мама и тетя зовут это энергией. Ты умеешь придавать энергии форму, направлять ее, но не умеешь ей противостоять.

Ты ненадолго выныриваешь из воспоминаний, чувствуешь свое хрупкое тело, красное мясо и субстанцию из звезд, плавающие в кристально чистой воде бассейна. Кто-то колышется рядом. Кто-то крепко держит тебя. Потом ты снова ныряешь.

Ночь. Ты идешь по полю. Рядом идет мать. Трава по пояс, она расступается, как завеса, травинки щекочут ноги. То же поле, но ты повзрослела. Густая трава уже не завораживает, лишь неприятно колет лодыжки. Впереди идет тетя Фи в рабочем комбинезоне с садовыми ножницами в руках. Луна как черпак висит на небе, до полнолуния пара дней. Щекочет в носу. Тебя ждет долгая работа – отделять лекарственные травы от сорняков в предрассветной тьме.

Тетя, как же так – даже фонарик нельзя?

Даже свечку, современный ты ребенок.

Воспоминания набегают волной.

Одно относится к периоду, когда ты еще не могла запоминать – мамин голос отпечатался в младенческом сознании, как сосновые иглы на воске. Плыви, малютка, на сонных волнах, мама устала, весь вечер в делах.

В летнем платье ты идешь через лес и ищешь жилища фей. Чтобы разбудить фею, постучи дважды по ясеню, трижды по лиственнице. Оставь дары.

После пижамной вечеринки тебе снится кошмар. Ты снимаешь белье, стелешь новые простыни и брызгаешь лавандовой водой, прогоняя плохие сны.

Синие цветы в форме язычков. Мутная вода в кастрюле на плите. Капли крови на коленке. Воспоминания льются потоком; поток превращается в реку, и ты плывешь в ней, кружишься, как лист, насквозь пропитываешься водой. Как бы они тебя не потопили.

Кто-то шепчет в ухо. Айви. Сильная девочка, умная девочка. Ты – крепость. Ковчег. Ты – сейф, ты – парусник, ты – аэростат. Не дай себя потопить. Ты – дождевик.

Ты не понимаешь, как тебе это удается, но удается же: ты прячешь свое сознание. Делаешь его непроницаемым. Шагаешь вброд через затопленную реку и, как Просперо, находишь самое ценное на острове посреди водной глади: воспоминание столь прозрачное и кристально ясное, что на его берегах можно присесть и отдохнуть.[27]

Веснушки. Ты вспоминаешь веснушки.

Ты еще совсем маленькая, волосы длинные и достают до талии. Ты и забыла, какие они были тяжелые. На тебе комбинезон, доставшийся от старшего брата, футболка с дыркой у горловины; ты сидишь на корточках в грязи среди весенней травки. В углу рта что-то липкое, ты рассеянно тянешься к этому месту языком. Кленовый сироп.

Мальчик смотрит. Вчера у дома напротив остановился грузовик, сегодня из дома вышел мальчик с кудрявыми каштановыми волосами, веснушками и улыбкой Питера Пэна. Он подглядывает в щель в заборе.

Ты еще маленькая, но помнишь главное правило: никто не должен видеть, что ты умеешь. У тебя свой мир, который принадлежит только тебе (и еще твоей маме и тете); его нельзя показывать никому и никогда. Ни друзьям из футбольной команды, ни одноклассникам, ни друзьям по лагерю, ни даже Хэнку. Если Хэнк начнет спрашивать, отправлять его сразу к маме.

Но сейчас весна; она наступила сегодня. Ты почувствовала это, когда проснулась. Мир расправил плечи, все веточки и почки загудели в ожидании. Нетерпеливая весна облегчает течение энергий. Солнце еще не встало, и всем соседям надо бы спать, но мальчик вышел. Он улыбается, он одного с тобой возраста и светится любопытством, как рождественская гирлянда.

Он подходит и садится рядом на колени. И ты знаешь, что нельзя показывать ему то, что ты делаешь, но ты так гордишься собой и так мечтаешь поделиться своей тайной. Ты умеешь делать то, что другие не могут.

Перед тобой лужайка, заросшая клевером. Одним прикосновением ладони, одной своей волей ты делаешь так, чтобы у каждого клевера отрос счастливый четвертый листок. У некоторых отрастает и пятый: эти самые счастливые. Ты проводишь рукой по лужайке, срываешь пятилистник и вручаешь мальчику.

Вот это да, – говорит он. Голос у него хриплый, как у Мятной Пэтти[28]. — А ну-ка, покажи еще.

Так с самого начала вас с Билли объединяет магия.

Рядом с ним всегда лето. Фонарики. Лягушки. Гонка за фургончиком с мороженым, когда мышцы горят от бега. Даже зимние воспоминания пропитаны июньским теплом. Все начинается с магии – с твоей магии, у Билли способностей нет, – но через некоторое время магия отходит на второй план. Ты уже не колдуешь при нем, это просто ваш секрет. Он связывает вас крепче клятвы на слюне, придает рельеф и глубину вашему воображаемому миру.