Осколки неба

Да и готовить Лиза любила. Честно говоря, из того, с чем она помогала по дому маме и Вере, готовка была самым приятным. Вот только Лиза совершенно не представляла, что её «сожитель» любит есть, кроме омлета и котлет с макаронами, которыми он вчера угощал их с Машей. А в первый же вечер опозориться не хотелось.

И поэтому она решила сделать «звонок другу».

– Алло, – голос Маши звенел тревогой, – что-то случилось?

Кажется, она всё время подсознательно ждёт, когда что-нибудь случится. Неважно, что. Просто – что-нибудь.

– Нет. Я хотела спросить… Что твой брат любит есть? Ужин хочу приготовить.

Маша расфыркалась, а потом засмеялась, и в смехе этом было облегчение.

– Господи, Лиза, да он же мужик. Мужики жрут всё!

– Не-е-ет. Мой папа вот рыбу не любил.

– А мой брат жрёт всё. Но если ты хочешь, чтобы у него от счастья морда лоснилась, напеки ему блинов.

– Блино-о-ов?..

– Да-а-а, блинов. Он их обожает. Сметана есть?

– Вроде видела…

– Вот со сметаной больше всего. Или с соусом таким, как в детском саду делали. Сметана пополам с маслом, и сахар.

Лиза улыбнулась. «Как в детском саду». Володя казался ей взрослым, ещё взрослее Дениса, а тут – блины и детский сад…

– Ладно. А что ещё?

– Сырники, – ответила Маша, подумав. – Но это на завтрак надо. Из супов он больше всего борщ любит, причём без мяса.

– Ну вот, а ты говорила, всё ест!

– Да он и на мясе съел бы… А из горячего – всё с макаронами.

– Это как?

– Вот так. Всё, что хочешь – с макаронами. Курицу, говядину, грибы, овощи… И всё с макаронами. Мы с мамой Володю итальяшкой дразним за эту любовь к спагеттям. В общем, корми. А то вдруг, – Маша смешливо вздохнула, – он отощает…

Когда Лиза услышала, как открывается замок входной двери, блинов она напекла уже целую гору и теста в миске оставалось совсем чуть-чуть.

Через пару минут Володя, с любопытством поводящий носом, зашёл на кухню и, увидев тарелку с блинами, расцвёл.

– О-о-о! – протянул он, улыбнувшись. – Замечательно. Оказывается, сдавать комнату прекрасной девушке – это не только приятно, но и полезно. Особенно для желудка!

Лиза смутилась и чуть не налила тесто мимо сковородки.

– Блины не слишком полезны для желудка…

– Поверь мне, – сказал Володя уже из коридора – видимо, пошёл мыть руки, – после тяжелого и нервного рабочего дня блины – лёгкая закуска. И отличное лекарство для нервной системы. А все болезни – от нервов! Это я тебе как врач говорю. Так что очень даже полезны блины, очень.

Лизе стало так смешно, что даже руки затряслись. Она с трудом дожарила последние три блинчика – и тут вернулся Володя. С упаковкой сметаны в руке.

– Ты, я надеюсь, не на диете и сама будешь есть? – поинтересовался он, и тон его голоса настолько походил на врачебный, что Лиза как наяву увидела его в медицинском халате среди больничных коридоров.

– Буду.

Она опустилась на табурет. На соседний тут же вспрыгнул Тутанхамон, а напротив сел Володя. Положил себе сразу пять блинов, сметаны и принялся есть, чуть ли не причмокивая от удовольствия.

Лиза тоже съела парочку, но больше не хотелось. Да и вообще – когда Володя ел и ничего не говорил, её вновь начинали посещать разные унылые мысли. На работе их почти не было – на них просто не имелось времени, – но как только Лиза оставалась в тишине и одиночестве, её будто бы кто-то грыз изнутри, особенно в области сердца.

– А моя комната раньше была детской?

Володя кивнул, прихватывая очередной блинчик.

– Да. Здесь жила семья с ребёнком, я у них эту квартиру купил. Просто не успел ещё ремонт сделать, да и нет острой необходимости, тут и так хорошо. А что? Тебе неуютно?

– Нет, нормально. А… – Она поёрзала на стуле, но всё же спросила: – А как ваша… то есть, твоя девушка отреагировала на то, что ты комнату мне сдал?

– Она пока не знает, – огорошил Лизу Володя. – Я попозже скажу. Набираюсь смелости.

– Смелости?..

– Ну да. Женская ревность – страшная сила.

Лиза почувствовала, что у неё дрожат губы.

– А она ревнивая?

– Ещё как, – он засмеялся и вытаращил глаза. – Катя просто бой-женщина. Как бы не оторвала чего-нибудь в порыве ревности. С другой стороны, что оторвёт, я пришью…

Лиза спрашивала ещё и ещё – и Володя отвечал. Она спрашивала, какие операции он делает – он сказал, что на брюшной полости, – и где учился, и защитил ли диссертацию, и на какую тему она была, и где познакомился со своей Катей, и почему она работает в Таиланде, и…

Лизе было необходимо слушать эти ответы. Иногда она теряла нить разговора, погружаясь в себя – но тут Володя улыбался, и это как будто переключало её обратно в реальность.

Она ужасно не хотела идти спать, боясь остаться одной, да ещё и в темноте. Когда Денис её… в общем, тогда тоже было темно. А накануне она была слишком уставшей, чтобы о чём-то думать, теперь же… вряд ли она вообще уснёт…

Так и оказалось. Как только Лиза умылась, переоделась, легла и выключила свет, её затрясло. Хотелось плакать, выть и кусать подушку от боли, обиды и отчаяния. Между ног до сих пор саднило – днём почему-то было легче, а сейчас…