Осколки неба, или Подлинная история The Beatles

– А по-моему, все это – полная чепуха. Никому от этих песен не будет никакой пользы.

Пол обиделся. Ведь он, как, во всяком случае, считал он сам, сделал этот диск чуть ли не собственными руками.

– Какую тебе надо пользу?! Тебе больше нравится та халтура, которую ты записываешь в постели с Йоко? Мало ли что ее орут тысячи людей, но это же не музыка!

– А это – музыка?! – ощетинился Джон. – Эта пластинка воняет мертвечиной. Даже когда мы играли в Гамбурге, у нас было больше жизни и больше музыки.

– Нет, ну Гамбург… – попытался вмешаться Ринго, но Джон рявкнул на него:

– Заткнись!

– Да я только хотел сказать… – начал Ринго снова, но на этот раз заорал Пол:

– Да заткнись ты!

– Ну, я тогда пошел, – тихо сказал тот и двинулся вслед Джорджу.

А Пол вновь накинулся на Джона:

– Но если ты такой умный, чего же ты тогда тратишь время на какую-то дурацкую борьбу за мир, вместо того, чтобы наладить мир внутри группы? Наверное, потому, что там, на всех этих митингах, тебе смотрят в рот, там ты – герой, а тут ты никого не обманешь!

– Может быть и так, – холодно процедил Джон. – Но заметь, Макка, в одном мы сошлись: это будет плохая пластинка.

– Нет, не так. Она могла бы быть лучше, если бы ты не разменивался на всякие дерьмовые выходки.

– А тебе хотелось бы, чтобы мы безвылазно сидели в студии и играли то, что ты прикажешь? Чтобы вкалывали, как проклятые, а ТВОЙ тесть набивал бы ТВОЙ кошелек?!

– С тобой стало невозможно разговаривать, – обиделся Пол.

– Вот и не разговаривай, – усмехнулся Джон.

Выходя, он обернулся и бросил:

– Все. «Битлз» больше нет.

«Abbey Road» продавался миллионными тиражами. Радость Пола была омрачена лишь двумя обстоятельствами.

Во-первых, тем, как он опростоволосился с обложкой альбома. На ней «Битлз» переходили улицу по пешеходной зебре. Полу хотелось выделиться и напомнить о своей близости к философии хиппи. Одетый в строгий костюм, он, в то же время, шел по асфальту босиком. Он как бы говорил этим: «Да, я богат и респектабелен, но я остался все тем же – своим в доску, остряком-самоучкой…»

Однако журналисты истолковали этот жест подругому. Оказывается, Вильям Кемпбелл специально разулся, чтобы напомнить посвященным о том, что Пол Маккартни погиб. Ведь в Англии покойников часто хоронят босыми.

На вопрос какого-то репортера, что он об этом думает, Пол раздраженно ответил:

– Думаю, что когда умру, уж я-то узнаю об этом первым.

Но на душе у него скребли кошки, и из головы не шли слова Джона: «Эта пластинка воняет мертвечиной».

Во-вторых, после выхода пластинки «Битлз» действительно как будто перестали существовать. Они не встречались и даже не созванивались. Они не хотели иметь друг с другом никаких общих дел. Время от времени Пол узнавал из прессы, что Джордж выпустил сольник. Что он играет с какой-то группой. Что и Джон с Йоко состряпали очередную пластинку. Что Ринго снова снимается в кино…

Самой шумной выходкой Джона того времени стало публичное возвращение ордена «M.B.E» в Букингемский дворец «в знак протеста против вмешательства Англии в дела Нигерии-Биафры, против поддержки Англией Америки в войне во Вьетнаме и против недооценки публикой моей песни „Холодная Индейка“».

Правда, этот поступок никак не влиял на его социальный статус. Он оставался «кавалером». Жесты рядового британца не могут влиять на решения королевы.

Еще одно огорчение застало Пола врасплох. Получив повестку в суд, он даже не удосужился выяснить, в чем, собственно, дело. Написано «в качестве свидетеля», а значит – все в порядке. Опять кто-то из знакомых музыкантов не желает платить налоги или пойман с марихуаной…

Появившись в зале суда, он оторопел, узнав формулировку обвинения: «преднамеренное убийство с отягчающими обстоятельствами». Подсудимого звали Чарльз Мэнсон.

«Это, конечно же, какое-то недоразумение, – думал Пол, выходя к столу судебных заседателей, чтобы поклясться „говорить правду и только правду“. – Я просто скажу, что никогда в глаза не видел этого психа, и мне сразу дадут спокойно уйти отсюда…»

Но он был ошеломлен еще более, услышав вместо ожидаемой фразы, «что вы можете сообщить по делу?» совсем другое: «Что вы можете сказать в свое оправдание?»

– Простите, сэр, – попытался он изобразить на лице свою, всегда так безотказно действующую, обаятельную улыбку, – в чем я должен оправдываться?

Но, наткнувшись на холодно-презрительные взгляды присяжных, улыбка сползла с его физиономии.

– Подсудимый утверждает, что призыв к убийству миссис Шарон Тейт он получил от вас в песне «Helter Skelter», вашего сочинения, – пояснил присяжный заседатель, пожилой мужчина с густыми усами, делающими его похожим на бобра. – Что вы можете сказать по этому поводу?

– Ничего, – растерявшись, пожал плечами Пол.

– Чарльз Мэнсон показал, что кодовой фразой являются слова «Helter Skelter! Helter Skelter! She's coming down fast…»[144]