Осколки. Объединение

— Что ты об этом знаешь⁈ — Хельга сделал несколько шагов вперед, но потом застыла в нерешительности.

— А, стало быть, ты все же снизойдешь до разговора с «тварью»?

Длинная шея дракона изогнулась, он опустил морду к самой земле и внимательно посмотрел на женщину. Раздувая ноздри, он обнюхал ее и снова выпрямился.

— Да, ошибки быть не может.

— Да о чем ты⁈

— Ты действительно не ведаешь, кто ты такая?

— Я впервые услышала эти слова сегодня. В усыпальнице Трира. Так меня назвали восставшие воины.

— Трир, — дракон прорычал имя конунга. Его голос дрогнул от гнева. — Убийца! Предатель! Да будет проклято его имя, как и он сам!

— Он герой! — встала Хельга на защиту конунга. — Он сражался за свой народ!

— Он утопил Имир и Сурт в крови! — дракон ударил хвостом по снегу, подняв настоящую бурю.

— Так, давайте все успокоимся, — предложил я, не желая дожидаться, пока словесная перепалка перейдет в нечто большее. — Герой Трир или злодей — он уже мертв. Теперь окончательно.

— Проклятье Моррана спало? — удивился дракон.

— Если оно удерживало Трира в живых, то — да. Я сразил его прямо на троне из черепа…

— … моего владыки Моррана, — перебил меня дракон и склонил голову. — Он первым пал жертвой предательства. Трир убил своего побратима и сделал из его головы трон. Если проклятье спало, значит, трон уничтожен.

— Когда я разрубил голову Трира, то повредил и трон… то есть череп Моррана.

— Я не поверил бы тебе, если бы сам не видел, каким клинком ты владеешь. Если Трир мертв, то Гроза… — желтые глаза выжидающе уставились на меня.

Я молча призвал артефакт и показал его дракону. Тот кивнул:

— Значит, ты новый хранитель Нексуса? Рад знакомству. Вы обязаны жизнью этому оружию. Если бы я не увидел вспышку его стрелы, то улетел бы в другую сторону.

Значит, дракон не преследовал нас. Если бы я не выстрелил, пытаясь пробудить «мост», то наши изувеченные тела лежали бы у подножья скалы. Что ж, Хельга оказалась права — нам просто повезло.

— Рад встрече с тобой, владыка Нексуса, — дракон склонил голову. — Я Валион, бывший консорт королевы Диомры. Ныне — простой изгнанник.

— Я думал, драконами правит Гарфар.

— Сейчас так и есть. Но прежде нами правила Диомра, дочь Моррана. Теперь же она лишь пешка в лапах Гарфара.

— Это все, конечно, очень интересно, — встряла Хельга, — но ты так и не сказал, что значит «грязная кровь».

— Это значит, что в твоих жилах течет не только человеческая кровь, но и кровь драконов. Кто-то из твоих предков был драконьим всадником и сражался против Мрака вместе с Триром и Марраном.

Хельга застыла с раскрытым ртом. Я, признаться, тоже удивился:

— Она драконорожденная что ли?

Валион рассмеялся.

— Нет, драконы не могут родить человека, как и люди не могут рожать драконов. В давние времена, когда шла война с Мраком, воители людей летали на драконах. Чтобы укрепить свою связь, всадники и драконы обменивались кровью — они разрезали плоть и соединяли раны вместе. После такого ритуала у пары драконов могли рождаться создания, которых нарекли драконидами. У человеческих мужчины и женщины рождались обычные дети, но с пылким сердцем. Они сильны, не боятся холода и жаждут битвы. Когда-то их считали избранными воителями, а теперь ненавидят.

— Но… — Хельга непонимающе хлопала глазами, — почему я об этом ничего не слышала?

— Люди стерли из своей истории неугодные строки. Когда Трир обезумел, он назвал драконов врагами всего человеческого рода и стремился уничтожить не только нас, но и все, что о нас напоминает.

— Но вы же сами нападаете на людей. — На глазах воительницы выступили слезы. — Я видела, мои родители…

— Пали жертвами мести и заблуждений. — Прервал ее Валион. — Мне жаль, дитя. Но и мы теряем близких от топоров и мечей твоих сородичей. Они уничтожают наши кладки, уничтожают весь наш род. И поэтому мы мстим.

Хельга промолчала. Не знала, что сказать.

— Подожди, — теперь вмешался уже я. — Ворожей говорил, что люди и драконы пролили слишком много крови друг друга, чтобы война завершилась. Но у этого конфликта есть и иной мотив, поддерживающий его так долго.

— Предел, — дракон кивнул, — желание владеть им питает войну, как сухие ветви — пламя. Люди выращивают на Пределе пищу, так как остальные земли Имира не приспособлены для земледелия. А мы устраиваем там кладки, ведь на Сурте слишком жарко, чтобы наши дети смогли вылупиться из яиц.

Так и знал, что это не война «по старой памяти». Вот он, камень преткновения!

— Значит, и вам, и людям Предел нужен для выживания, — резюмировал я. — Но почему просто не договориться?

— Трир и его потомки веками взращивали в людях ненависть к моему роду. Мы отвечали тем же. Сейчас пламя войны пылает так ярко, что поглощает все на своем пути. То, что началось из-за обычной ссоры старых друзей, обрекло на страдания и смерть их народы.

— Ты о Трире и Морране? Что между ними случилось?

— Трир не желал возвращать артефакт магу Аластору. Маррон призывал его одуматься. Мы, драконы, не так подвержены чарам и порче, поэтому наш владыка противился проклятью Мрака. Но и он не смог противостоять темной силе вечно. Дальше ты уже знаешь.