Осколки памяти

– У меня голова болит, – пожаловалась она, но попытка надавить на человеческие чувства ее мучителя результата не возымела. Алекс лишь приподнял угольно-черную бровь. Проследив его взгляд, Кристина увидела на прикроватной тумбочке стакан с водой и упаковку аспирина. Значит, такой поворот событий он тоже предвидел.

– Ладно, – сдалась она и перешла на язык своего любимого Дюма, – спасибо.

Алекс царственно кивнул. Его глаза смеялись.

«Я еще отыграюсь за это», – подумала Кристина и потянулась за спасительными таблетками.

Пока она пила воду, сон окончательно покинул ее и его место заняли детальные воспоминания о ночном происшествии. Она почувствовала, что краснеет, стоило ей подумать о дереве, давшем им приют и защиту от дождя, о ветках, гнущихся от ветра, каплях воды, падающих с листьев, и мокрых губах Алекса, настойчивых и страстных.

– Боже мой, – тихо простонала Кристина, откидываясь обратно на подушку.

– Так плохо?

Сочувственный голос Алекса подействовал на нее словно красная тряпка, и она ядовито бросила:

– А ты как думаешь? Ты…

Судя по его прищуренным глазам, которые уже не смеялись, парень угадал ход ее мыслей. Он отложил книгу в сторону и поднялся с кресла.

– Ну что ты, Пуговка, перестань. Не злись на меня, ладно?

Кристина отвернулась к окну, чувствуя, что щеки ее просто пылают от стыда и злости. А на кого, она, собственно, злилась? На него? За что? Он, по большому счету, ни в чем не виноват, она же не рассказывала ему о Нике и даже не дала понять за все это время, что у нее кто-то есть.

Что же спровоцировало этот злосчастный поцелуй? Что она сказала или сделала не так, вернее, так, чтобы Алекс воспринял это как зеленый свет?

А впрочем, какая теперь разница?

Кристина вздохнула и вдруг почувствовала на своей разгоряченной щеке его прохладную руку.

– Посмотри на меня.

Гарднер опустился на колени у кровати, и Кристине волей неволей пришлось посмотреть ему в глаза.

– Успокойся, слышишь? – прошептал он, ласково касаясь ее висков, словно пытаясь снять боль. – Это больше не повторится, поверь мне. Я обещаю.

Может, и правда не стоило плакать, обижаться на него и казнить саму себя? В конце концов, ничего ведь особенного не случилось. Но в глубине души ей все-таки было нехорошо.

Кристина постаралась подавить в себе это чувство и улыбнулась:

– Ладно.

Алекс мгновенно расцвел.

– Как твоя нога? Попробуешь встать?

– Давай.

Он помог ей подняться с кровати. Удивительно, но лодыжка почти не болела, благодаря помощи, вовремя оказанной Алексом, и к завтраку Кристина спустилась сама, спрятав повязку под длинными брюками широкого покроя.

Когда Оливия обратила внимание на ее изменившуюся походку, Кристина довольно убедительно соврала, что оступилась на корте. Алекс за спиной ее матери поднял вверх большой палец, одобряя ее незамысловатую ложь, на что она чуть заметно поморщилась: ей не нравилось врать даже в мелочах, но другого выхода не было.

После ночной бури прошло два дня. Кристина старалась выкинуть из головы неприятные мысли, уговаривая себя подобно Скарлетт, что она подумает об этом завтра. Под «завтра» она подразумевала возвращение домой. И ей это почти удалось, хотя в данном случае обманывать пришлось саму себя, однако ей так хотелось вновь вернуть прежние отношения с Алексом, что подобная сделка с собственной совестью не показалась ей преступлением.

Их дружба возобновилась. Возможно, и ее, и его родителям виделось нечто большее, но на самом деле Кристина и Алекс относились друг к другу как брат и сестра. Ни он, ни она не вспоминали о грозе, прогремевшей в саду и между ними. Гроза прошла, и засветило солнце. Не жаркое, не палящее, а теплое и ласковое, лучам которого так приятно было подставить лицо и уговорить себя не думать о проблемах до завтра, когда бы это «завтра» ни наступило.

* * *

Прощальный ужин Гарднеры устроили на террасе, благо погода установилась превосходная, и даже к вечеру на открытом воздухе было очень комфортно.

Главы семейств уладили все деловые вопросы, так что утром Риверсам предстояло выехать обратно в Хиллвуд. Ужин сопровождался оживленной беседой: Эдвард и Роберт строили деловые планы и обсуждали перспективное строительство сети отелей на южном побережье озера Мичиган. В их разговоре очень часто упоминался Иллинойс и, в частности, Чикаго. Оливия и Патрисия щебетали о сортах роз, которые можно было разводить на открытом грунте в северных районах страны.

И тех, и других Кристина слушала вполуха и ограничивалась односложными ответами, стараясь быть вежливой, когда кто-нибудь из взрослых обращался непосредственно к ней. Алекс сидел по левую руку от нее и тоже большей частью молчал, ухаживая за ней за столом, или прикрывал ее, когда она не попадала с ответом либо Оливия принималась слишком дотошно ее о чем-либо расспрашивать.