Осколки прошлого

Она посмотрела в его лицо. На нее глядела только черная дыра с белыми осколками черепа. Кончики усов были все так же подкручены и жирно смазаны воском.

Энди почувствовала во рту вкус крови. Ее сердце билось в барабанных перепонках. Ей показалось, что она оглохла, но на самом деле вокруг просто наступила тишина.

Стрелок остановился.

Энди осмотрелась в поисках телефона. Она увидела его в полутора метрах, в коридоре. Она понятия не имела, был ли он еще включен, но голос своей матери она слышала так отчетливо, как будто та находилась вместе с ней в комнате:

Нужно, чтобы ты убежала, дорогая. Он не сможет перезарядить настолько быстро, чтобы выстрелить в тебя.

Энди попыталась встать. Она едва поднялась на колени. Ее стошнило от боли. Молочный коктейль из «Макдоналдса» порозовел от крови. Каждый раз, когда она вдыхала, чтобы подняться, левый бок будто жгло огнем.

Шаги. Снаружи. Все ближе.

Энди заставила себя встать на четвереньки. Она поползла к двери, в ее ладони впивалось битое стекло, половицы сдирали колени. Она добралась до коридора, когда обжигающая, острая боль заставила ее остановиться. Она упала на бедро, но смогла откинуться назад и сесть. Прижалась спиной к стене. В ушах пронзительно звенело. Из голых рук торчали осколки стекла.

Энди прислушалась.

Она услышала странный звук с другой стороны дома.

Щелк-щелк-щелк-щелк.

Кто-то прокручивал барабан револьвера?

Она посмотрела на одноразовый телефон. Экран был разбит.

Идти было некуда. Оставалось только ждать.

Энди потрогала свой бок. Ее рубашка промокла от крови. Она нащупала крошечную дырочку в ткани.

А потом — еще одну дыру в собственном теле.

Ее подстрелили.

2 августа 1986 года

14

Слоновая кость клавиш «Стейнвей Гранд Концерт» теплела под пальцами Джейн. Свет софитов грел правую щеку. Она позволила себе мельком взглянуть на публику и рассмотреть несколько лиц в ярком свете.

Упоение.

Карнеги распродал все билеты в первый же день. Более двух тысяч мест. Джейн была самой молодой женщиной, которая когда-либо выступала на центральной сцене, в зале с выдающейся акустикой. Реверберация вливалась в уши, словно мед, закругляя и продлевая каждую ноту. «Стейнвей» дал Джейн даже больше, чем она смела мечтать; клавиши опускались настолько мягко и плавно, что передавали все мельчайшие нюансы звучания, накрывая зал невесомой теплой волной звука. Она чувствовала себя колдуньей, владеющей самыми волшебными чарами. Каждое прикосновение к клавишам было идеально. Оркестр был идеален. Публика была идеальна. Она опустила глаза туда, где ее не ослепляли софиты, — на первый ряд.

Джаспер, Аннетт, Эндрю, Мартин…

Ник.

Он хлопал в ладоши. И широко улыбался от гордости.

Джейн ошиблась в одной ноте, потом в другой, а потом начала играть под стаккато хлопков Ника. Она не делала так с тех пор, как Мартин впервые усадил ее на табурет и велел играть. Аплодисменты Ника разносились по залу, становились резче, шум казался невыносимым. Джейн закрыла уши руками. Музыка остановилась. Рот Ника искривился в злобном оскале. Он все хлопал и хлопал. Кровь начала струиться по его ладоням, стекать по локтям, капать на колени. Он хлопал сильнее, громче. Кровь брызнула на его белую рубашку, на Эндрю, на ее отца, на сцену.

Джейн открыла глаза.

В комнате было темно. Смятение и страх смешались вместе, сердце ушло в пятки. Постепенно Джейн начала приходить в себя. Она лежала в кровати. Она стянула шерстяной платок, прикрывавший ее. Узнала голубой цвет.

Дом на ферме.

Она села слишком резко и чуть не упала на спину от внезапного головокружения. Нащупала выключатель лампы.

На столе она увидела шприц и пузырек.

Морфин.

На шприце все еще был колпачок, но пузырек был почти пустым.

В панике Джейн начала искать следы от уколов на руках, ногах, ступнях.

Ничего. Но чего именно она боялась? Что Ник накачал ее наркотиками? Что он как-то инфицировал ее с помощью зараженной крови Эндрю?

Ее рука потянулась к шее. В прошлом Ник душил ее. Она отчетливо помнила те последние мгновения, когда она в ванной отчаянно хватала ртом воздух. Ее горло пульсировало под пальцами. Кожа была гладкой. Джейн опустила руку ниже. Ощутила под ладонью небольшую округлость своего живота. Очень медленно она опустилась дальше на сантиметр и запустила руку себе между ног, ожидая увидеть кровь. Когда рука оказалась чистой, она чуть не ахнула от облегчения.

Ник не выбил очередного ребенка из ее тела.

В этот раз — по крайней мере сейчас — они в безопасности.

Джейн нашла носки, которые кто-то запихнул в ее ботинки, стоявшие на полу. Она подошла к огромному окну с другой стороны кровати и отодвинула шторы. Темнота. Она смогла разобрать силуэт фургона у амбара, но двух других машин не было.

Она прислушалась.

Из дальнего конца дома раздавались низкие голоса по крайней мере двух человек. Кто-то стучал ножом по разделочной доске. Кто-то громыхал посудой.