Осколки прошлого

Энди посмотрела на нее со всей возможной ненавистью.

Паула осклабилась, упиваясь ее яростью.

— Если хочешь пописать, то сделай это сейчас. Дважды я предлагать не буду.

Энди попыталась закрыть дверь ванной, но Паула ей не позволила. Она наблюдала за мучительными попытками Энди сесть, не напрягая мышцы живота. Энди громко ойкнула, когда все-таки приземлилась на унитаз. Ей пришлось упереться подбородком в колени, чтобы справиться с болью. Обычно мочеиспускание при людях смущало Энди, но после нескольких часов в машине проблем с этим не возникло.

Совсем другое дело было снова встать. Только у нее начали выпрямляться колени, как она снова со стоном уселась обратно на унитаз.

— Господи боже, — Паула подняла Энди за локоть. Она застегнула молнию и пуговицы на джинсах Энди, словно ей было три, а потом толкнула ее обратно в комнату. — Иди, сядь за стол.

Энди, все еще согнувшись, медленно дошла до хлипкого стула и свалилась на него. В ее бок словно ударила грозовая молния.

Паула выдвинула из-под стола второй стул.

— Когда я что-то говорю, ты должна это делать.

— Пошла ты, — слова сорвались с губ Энди прежде, чем она успела подумать.

— Пошла ты, — Паула схватила Энди за левую руку. Она защелкнула на ее запястье наручник, резко опустила руку под стол и пристегнула второй наручник к металлическому основанию стола.

Энди дернула цепочку. Стол оглушительно загромыхал. Она прижалась лбом к столешнице.

Почему она не поехала в Айдахо?

Паула сказала:

— Даже если твоя мать сядет на ближайший самолет, она приедет не раньше чем через два часа. — Она нашла бутылочку с ибупрофеном в одном из пакетов. Сорвала зубами пластиковую обертку. — Сильно болит?

— Так, будто меня подстрелили, психопатка ты конченая.

— Справедливо. — Вместо того чтобы злиться, Паула, кажется, испытывала неподдельный восторг от ярости Энди. Она положила четыре капсулы на стол и открыла одну из бутылок с водой. — Барбекю или обычные?

Энди посмотрела на нее осоловевшими глазами.

Паула показала ей два пакета с чипсами.

— Нужно что-то съесть, а то у тебя живот заболит от таблеток.

Энди не знала, что сказать, поэтому просто ответила:

— Барбекю.

Паула открыла один из пакетов зубами. Потом она начала разворачивать сэндвичи.

— Горчица и майонез?

Энди кивнула, наблюдая за тем, как сумасшедшая, которая подстрелила и похитила ее, намазывает пластиковым ножом майонез и горчицу на ее сэндвич с индейкой.

Что происходит?

— Съешь минимум половину. — Паула передала ей сэндвич и стала намазывать горчицу на свой. — Я серьезно, девочка. Половину. Потом можешь выпить таблетку.

Энди взяла его, но потом у нее перед глазами возникла идиотская картинка, как бутерброд начинает лезть наружу через дырку у нее в боку. И тут она неожиданно вспомнила:

— Нельзя есть перед операцией.

Паула молча на нее посмотрела.

— Ну, пуля. Я к тому, что, если… когда… приедет мама и…

— Никто не станет тебя оперировать. Проще оставить пулю внутри. Тут надо бояться инфекций. Это дерьмо может тебя убить. — Паула включила телевизор. Она переключала каналы, пока не нашла Энимал Планет, и выключила звук.

«На свободу с питбулем».

— Хороший выпуск, — сказала она, отвернувшись от телевизора, и выдавила майонез на сэндвич. — Эту передачу неплохо было бы показывать в Данбери.

Энди продолжала наблюдать, как Паула щедро намазывает майонез пластиковым ножом.

Это все должно было казаться странным, но не казалось. Да и с чего бы? Неделя Энди началась с того, что она увидела, как ее мать убивает подростка, потом она сама убила охотника за головами, после она оказалась в бегах, обезвредила наемника ударом по яйцам, затем послужила причиной одного или, может, даже двух убийств. Так почему так уж противоестественно было оказаться прикованной наручниками к столу и смотреть, как уголовники пытаются перевоспитать бродячих собак в компании профессора колледжа, просидевшего в тюрьме двадцать лет?

Паула собрала свой сэндвич. Она поправила шарф — тот самый, который был на ней два дня назад в Остине.

— Я думала, тебя душили, — сказала Энди.

Паула откусила большой кусок сэндвича.

— Я начала простужаться. Нужно держать горло в тепле, чтобы не кашлять.

Энди не стала комментировать этот довольно дурацкий народный рецепт. Простуда объясняла хриплый голос Паулы, но она все-таки спросила:

— А твой глаз?..

— Твоя чертова мамаша. — Еда летела у нее изо рта, но она продолжала говорить. — Она заехала мне по голове. В тюрьме всем на нас было насрать. Так что левый глаз у меня побелел, а в правый попала инфекция. Он все еще слишком чувствителен к свету, поэтому я ношу темные очки. Благодаря твоей матери так я выгляжу последние тридцать два года.

Интересная арифметика.

— Что еще ты хочешь знать? — прямо спросила Паула.

Энди больше нечего было терять. Она спросила:

— Это ты послала того парня в дом моей матери? Чтобы он пытал ее?