Осколки разбитой кружки

Они ехали снова в молчании, но уже не напряженном или неловком. Это было обычное молчание двух людей, которые не обременены компанией друг друга. Арану больше не приходилось постоянно напоминать себе, что рядом с ним – Артур Гард, высокомерный зазнайка, и постоянно находиться в состоянии готовности что-то ответить, сказать или спросить. Он мог думать о сегодняшнем вечере, когда сможет увидеть Кристин, или гадать, узнает ли его отец о тесте для Новака. И Аран был уверен: так же себя чувствовал Гард, который, похоже, предпочитал каждую свободную минуту думать о своей возлюбленной.

И он вспомнил слова Кристин. Друзья. С ними не нужно постоянно быть вместе, часто встречаться или обязательно что-то совместно делать. У них есть своя семья и своя жизнь, но при этом они всегда рядом. На лице Арана медленно расползлась улыбка, и он повернул голову на Артура Гарда, ведущего автомобиль и кивающего в такт музыке. Они уже подъехали к работе Арана, и Артур глянул на него и тут же подозрительно наморщился:

– Чего?

Аран помотал головой и отстегнул ремень. Но прежде чем выйти, он все же решил это сказать:

– Я рад, что у меня появился друг.

– Какой ты мне друг, Рудберг! – выпалил Артур, но при это было что-то в его глазах и голосе, что выдавало обратное. – И дверью не хлопай! Как в прошлый раз…

Машина тут же тронулась и исчезла за поворотом.

– Мазл-тов! – негромко поздравил самого себя Аран, все еще стоя на улице с руками в карманах и легкой улыбкой на спокойном лице. А потом развернулся и направился к зданию нотариальной конторы.

Ну и что, что у Арана друзья могли быть названы таковыми с натяжкой. Но и что, что они оба странные и с совершенно противоположными характерами. Зато они у него есть. Целых два. Настоящих. И, кажется, Аран их обоих действительно любил, пусть один постоянно подчеркивал, что он его личный психолог, а второй просто даже не признавал такого звания.

Он так спешил в джаз-бар! Никакой пешей прогулки, сразу на автобус! И буквально ворвался в подвальчик, едва не сбив с ног какого-то выходящего посетителя.

– Уф, успел! – выдохнул он, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться, и вслушался в выступление квартета на сцене, доигрывающего последние аккорды своего концерта. Аран успел различить блюзовые нотки и растянутое окончание какого-то слова в микрофоне Лины.

Когда все смолкло, он, все еще тяжело дыша, отрешенно улыбаясь, проговорил самому себе:

– Красиво.

К нему тут же подбежала Кристин и полностью увлекла его сознание своим бесконечным щебетанием. Она то и дело тыкала пальцем в его грудь, возмущалась по поводу его долгого отсутствия, тут же рассказывала, какую программу подготовила для его дальнейшего изучения музыки, и что-то говорила, говорила, говорила.

– Ян, привет, – с улыбкой махнул Аран. Кристи носилась вокруг стойки, на время перебегала к столикам или музыкантам, тут же возвращалась, чтобы снова встряхнуть Арана своей непринужденной болтовней. Аран снова посмотрел на бармена и усмехнулся:

– Вот это я понимаю: выговориться. Мы все очень мелко мыслим.

Ян солидарно усмехнулся, но ради собственной безопасности предпочел увлечься своими бокалами.

Здесь было хорошо. Как дома. Сделав глубокий успокаивающий вздох, он снова улыбнулся: «Я дома».

Скоро музыканты присоединились к Арану за стойку, где Ян уже выставил четыре чашки для чая, с которым он сейчас возился.

– О, рад видеть снова! Арни, кажется? – заметил его Серж.

– Привет! – улыбнулся он. – Почти. Аран.

– А, точно! Не обессудь, память плохая на имена. Не так часто тебя можно тут в девять видеть, а!

– Ха, я даже три последних нотки застал у вас! Красиво!

– Это называет аккорды. Не нотки, а аккорды. Аккорд состоит из нескольких нот, чаще три, но это не правило. Бывает мажорный или минорный. Хочешь знать, как построить аккорд?

– Конечно, – радостно, но немного потерянно ответил Аран.

– Ян, а можно мне, пожалуйста…

– Да, да, бумажку и ручку. Знаю. Один момент. Держи.

– Благодарю! Давай на примере пианино, понятнее всего. Вот это клавиши.

– О, ты попал, парень! – в шутку посочувствовал Арану заглядывающий в рисунок друга Матеуш. Серж не обратил внимания и продолжил рисовать клавиши:

– Двенадцать клавиш – одна октава. Она бывает большой, малой, контроктавой и так далее, но нам это не нужно. Выбираешь ноту, от нее отсчитываешь четыре ноты под второй палец, от второго пальца отсчитываешь три ноты под третий палец. Вот это – мажор. А если нота – три ноты – четыре ноты, то это будет минор. Усек?

– Здорово! О, Серж, а знаешь, что я спросить хотел? Только сейчас вспомнил. А есть гитары под левую руку? Ну, для левши, я имею в виду. Они ведь отличаются, да?

– У нас ведь двадцать первый век, сейчас все есть.

– Только деньги плати – и все можно, – вступил в разговор Матеуш.

– Да ты даже Джима Хендрикса вспомни! Или Пола Маккартни хотя бы! Левши!

– Так они звезды. С их деньгами она сама играть будет, – цинично парировал Матеуш.

– Так, как играет Хендрикс, никто не сможет. Даже сам Хендрикс, – возразил Серж. – Ты когда-нибудь слышал его перебор в проигрыше?