Осколки реальности

Не услышав насмешки в голосе лейтенанта, Лантер быстро кивнул.

– Тогда держи автомат наготове, – посоветовал ему Андрей. – Это может произойти в любую минуту.

Лантер приподнял ствол автомата, направив его на мертвое тело, корчащееся в пароксизмах приближающегося рождения нового, неведомого существа. Но движение его было чисто автоматическим. С таким же успехом он мог взять в руки фотоаппарат, чтобы фиксировать все происходящее.

Тело на полу вновь содрогнулось, но не так, как прежде. На этот раз оно дернулось вверх, словно изнутри по нему был нанесен сильный удар. Андрею даже показалось, что он услышал хруст ломающихся ребер. После этого тело мертвеца неподвижно замерло на полу, а грудь его вздулась, словно воздушный шар, который становился все больше и больше. С треском оторвались от одежды пуговицы. Края робы, окрашенные кровью, расползлись в стороны. Кожа на груди, превратившейся в подобие бочки, лопнула одновременно в нескольких местах. Из разрывов вырвались плотные струи сероватого газа.

На секунду все замерло в неподвижности. Затем сквозь одну из ран просунулись тонкие пальцы, перемазанные кровью и зеленоватой слизью. Пошарив вслепую, пальцы выбрали в качестве опоры конец ребра, торчащего из разорванных мышц. Уцепившись как следует, рука напряглась, вытягивая из мертвого тела живое существо, которому она принадлежала.

С омерзительным треском рвущейся плоти края раны расползлись в стороны, и из разваливающегося на куски торса, словно из огромного чрева, полезло на свет существо, покрытое влажно поблескивающей пленкой зеленоватой слизи. Оно имело тело, похожее на человеческое, только с несколько измененными пропорциями. Конечности его казались слишком тонкими и длинными, а суставы на них выступали, словно сочленения какого-нибудь подвижного механизма. Голова была продолговатой формы, со смазанными, невыраженными чертами лица и огромными, словно у ночного хищника, глазами.

Нижняя челюсть новорожденного иноформа отвалилась вниз. Он протянул костлявую руку в сторону наблюдавших за ним людей и медленно, так, что можно было подумать, что правильное выговаривание слов являлось для него невероятно сложным делом, произнес:

– Я вернулся…

Не дожидаясь, что произойдет дальше, Андрей нажал на спусковой крючок автомата.

Тело иноформа с разорванной пулями грудью опрокинулось на спину и, вздрогнув пару раз, неподвижно застыло.

Андрей опустил автомат и, развернувшись, хлопнул по плечу стоявшего рядом с ним Лантера.

– Пойдем отсюда.

– Ты убил его, Джагг, – глядя лейтенанту в глаза, странным голосом произнес Лантер.

Своими словами он как будто одновременно задавал вопрос и выносил обвинительное заключение.

– Для того чтобы убить иноформа, нужно оборвать его связь с коллективным сознанием запредельной реальности, – спокойно объяснил Андрей. – Расстреляв это существо, я тем самым только спровоцировал внеочередной цикл перерождения. Запредельная реальность быстро приведет его в порядок, и скоро он снова будет как новенький.

Сказав это, Андрей криво усмехнулся. Шутка и в самом деле получилась довольно-таки глупой.

Лантер словно и не услышал его слов.

– Ты убил его, – с какой-то тупой упертостью повторил он. – Убил, не дав даже сказать то, что он хотел.

– Это был не человек, – рассудительно произнес Андрей, – а точно такое же порождение запредельной реальности, как и гнавшийся за нами зверь. Может быть, ты и его пойдешь пожалеешь?

Взгляд Лантера снова скользнул по двум мертвым телам, лежащим на полу комнаты. Ноги иноформа были по колено погружены в разорванную грудь человека в рабочей робе.

Андрей молча ждал, давая Лантеру время прийти в себя и осмыслить произошедшее. В свое время он и сам, впервые увидев заключительную стадию процесса перерождения, испытал точно такие же чувства. Удивление и ужас от зрелища появления новой, неведомой жизни, которая, для того чтобы родиться, должна была сначала убить, сливались в единую плотную массу, подобно двум разноцветным кускам пластилина, слепленным в единый ком. В тот раз, для того чтобы нажать на спусковой крючок автомата, Андрею потребовалось собрать в кулак всю свою волю и отбросить в сторону все доводы рассудка, сосредоточив внимание на единственной мысли: то, что он видел перед собой, уже не было человеком по сути своей, хотя и сохраняло внешнюю схожесть с человеческим обликом. Это был только инструмент, используемый запредельной реальностью для достижения собственных целей, один из многочисленных сенсоров ее огромного тела, пытающегося охватить собой всю планету, добраться до каждого кусочка живой плоти. Эти существа не просто отстаивали собственное право на жизнь, но хотели при этом потушить любую искру сознания, живущего не по тем законам, что старалась навязать всему сущему запредельная реальность.

Андрей снова подошел к этажерке и приподнял несколько газет, лежавших сверху. Затем он выдернул пару нижних из стопки. Взглянув на них, Андрей понял, что именно ему показалось странным. Все газеты в пачке были от одного числа.