Осколки Русского зеркала

Сентябрьская Москва догорала. Удушливый дым пожарища стелился далеко по Подмосковью, но по ночам становилось холодно, и едкий запах скрадывался для того, чтобы воскреснуть утром. Завоевателям России практически негде было укрыться и разжиться хоть какой-нибудь пищей. Голодные и оборванные они начали гибнуть от неожиданно вспыхивающих болезней.

Меж тем русская армия усиливалась ополчением, а самое главное – настроение у русских было довольно-таки бодрое, не показушное. Все желали наступления на французов и верили в то, что Богородица укроет Москву своим омофором и спасёт от гибели. И верно: по войскам ополченцев пронёсся слух о том, что сама Царица Небесная явилась перед Наполеоном и приказала убираться из сгоревшего города. Так это было или нет, сказать трудно, только французский император велел спешно готовить отступление, но на прощание взорвать Кремль, дабы помнили россияне, что с Францией шутки плохи. В подземельях Кремля были заложены сотни пороховых бочек и оставлены бомбардиры для исполнения взрывов, но, ни одна бочка не взорвалась, а бомбардиры исчезли.

В конце сентября французы оставили Москву, а уже в первых числах октября русская армия тронулась из Тарутина. Поздним вечером, почти что в ночь русские шестью колоннами выступили на отсечение авангарда Мюрата, находившемуся в шестидесяти верстах от основной армии Наполеона.

Русские колонны должны были одновременно на рассвете подойти к французскому лагерю и атаковать его. Но в тёмную осеннюю ночь под пронизывающим холодным ветром русские пехотинцы задержались в пути. Тем более, что пушки постоянно увязали в грязи и требовалось гораздо больше времени на преодоление пути, и только казачья колонна графа Орлова-Денисова к назначенному часу пришла на место. Казаки вытянулись длинною лавою на опушке густого ольхового леса.

Светало. Ветер бил укрывшихся под деревьями казаков голыми ветвями и швырялся последними листьями. К тому же под самое утро принялся накрапывать мелкий и нудный дождь. Граф Орлов-Денисов спешился и тревожно измерял шагами опушку леса. Пора было начинать наступление, но основных русских колонн ещё не было видно.

Французский лагерь просматривался хорошо, но, поскольку находился ближе к реке, был покрыт утренним туманом. Вскоре французы начали просыпаться и без сёдел и оружия вели коней на водопой. Граф вытащил из кармана луковицу часов, открыл крышку, взглянул, а заодно посмотрел и на восток, откуда должны были показаться русские войска, но там неприметно было никакого движения.

Тогда граф решил что-то для себя, перекрестился и воскликнул:

– Ну, с Богом!

Казаки мигом оказались в сёдлах и пятьдесят казачьих сотен ринулись из леса на пробуждающийся бивак французской армии. Полусонных солдат добивали на месте, поджигали палатки и зарядные ящики, что сразу вызвало большую панику. Французы всё же в середине своего лагеря моментально организовали линию обороны, и пришедшие в себя кирасиры устроили контратаку. Бой разгорался нешуточный, потому что Мюрат принялся постепенно вводить в сражение свои полки, но тут подоспели русские колонны и стали теснить французов. Оборонная линия продержалась недолго, и французы кинулись отступать.