Осколки (СИ)

— Речь о наследнике Величайшего, коему я служу, — сказал Хранитель, совсем набычившись.

— Понятно, — Птолемей, казалось, потерял к египтянину интерес.

— Есть ещё кое-что, — сказал Ефипп, — это уже сообщил достойнейший Хранитель.

— Что? — спросил Селевк.

— На Родосе распространяется слух, будто Геракл жив.

— Та-ак, — протянул Селевк, — а вот это с чего бы вдруг? Какое интересное совпадение.

— Это не совпадение, — пояснил Ефипп, — Аристомен встречался с Фарнабазом. Я думаю, это Фарнабаз начал распространять слух.

— Фарнабаз… — Птолемей почесал бороду, — стало быть и он не сгинул. Хочет, чтобы тайна всё-таки выплыла наружу. Что ж, его интерес тут понятен.

— Что будем делать? — задал главный вопрос Менелай.

— Будем думать, — сказал Птолемей.

Он повернулся к Антенору.

— Полиперхонт поддерживал царский дом, пока было кого, и назначил Эвмена стратегом Азии. Почему ты не поехал к нему? Тем самым ты продолжил бы дело Эвмена.

— Наверное по той же причине, по которой Эвмен не открыл Полиперхонту и Олимпиаде местонахождение мальчика. Хотя царица-мать в каждом письме умоляла его открыть тайну, — ответил Антенор, — не верил им до конца Эвмен. А мне нет причин не доверять чутью Эвмена.

— Ясно, — кивнул Птолемей, — что ж, благодарю тебя за службу нашему великому царю, гетайр Антенор, сын Эпикрата. Я всегда знал, что ты надёжен, как скала и верен. Когда мне донесли про Гермолая, у меня и тени мысли не возникло пристегнуть тебя к тому делу.

— Спасибо, — поблагодарил Антенор, — зато у царя возникла…

— Царь да, не верил никому, — кивнул Птолемей, — ладно, теперь оставьте нас. Следует всё это обсудить.

— Рановато отпускаешь его, — прошипел Менкаура.

— Почему? — спросил Менелай.

Хранитель повернулся к Антенору.

— Ты ведь умолчал кое-что. Мне не всё рассказал и им тоже.

— И что же, по-твоему, я умолчал? — насмешливо спросил Антенор.

— Не верю я, — сказал Менкаура, — что такой умный и хитрый человек, как Эвмен, достойнейший из достойных, не обезопасил наследника Величайшего, да живёт он вечно, неким словом или тайным знаком, по которому можно было бы отличить друга от врага.

— И верно, — согласился Селевк.

Все взгляды обратились к Антенору. Тот хмыкнул, помедлил, поочерёдно посмотрел на каждого из присутствующих, будто что-то оценивал, сунул пальцы за пояс и извлёк сломанную монету, симболлон.

— Барсина поверит только тому, кто предъявит это.

Птолемей принял симболлон. Помолчал немного, посмотрел на Ефиппа и сказал:

— Распорядись, чтобы наших гостей разместили, как подобает людям высокопоставленным.

Ефипп кивнул. Прошёл к двери, выглянул за неё и крикнул:

— Дамасий?

Послышались шаги. Архиграмматик вышел, до ушей присутствующих долетел его приглушённый голос, отдававший распоряжения. Затем Ефипп вернулся и жестом пригласил Антенора и Менкауру проследовать за его помощником, молодым служкой.

Выходя, Антенор вполголоса сказал Хранителю:

— А ты опасный человек, почтеннейший.

— Да, — согласился Менкаура, — не попадайся.

В комнате осталось четверо. Птолемей пригласил архиграмматика приблизиться к столу.

— И что думаете об этом? — спросил сатрап.

— Антигон нахапал слишком много, — мрачно сказал Селевк, — я не понимаю, почему он сразу не назвал себя царём после того, как умер Арридей. Чего ждёт-то?

— Есть сведения, — сказал Ефипп, — что послы Набатеи уже обращались к нему, как к царю.

— Да наплевать на варваров, — отмахнулся Селевк, — им богами предназначено прислуживать нам. А вот сам-то он чего ждёт?

— Видать диадема без одного самоцвета не блестит, — сказал Птолемей и обвёл рукой кругом, — без вот этого.

— Разберётся с нами и наденет венец, — согласился Менелай.

— Как будто мы ему мешаем. — буркнул Селевк.

— Пока мешаем. — сказал Птолемей.

— Что делать с мальчиком? — спросил Менелай.

— Может, того? — Селевк провёл ладонью по горлу.

Птолемей сел за стол, опёрся о столешницу локтями и запустил пальцы в бороду.

— Антигону мальчик точно помешает, — уверенно заявил сатрап, — и он попытался бы его убрать. Вопрос, полезен ли парень нам?

— А может, ну его? — осторожно сказал Менелай, — до него восемь лет никому не было дела.

— Если Фарнабаза не заткнуть, — буркнул Селевк, — парень мигом всем станет нужен.

— Не заткнёшь уже, — сказал Птолемей, — если Менкауру не ввели в заблуждение. Всякий игрок мечтает иметь хитрую кость со свинцом на нужной грани.

— Тогда мальчика следует привезти сюда, — предложил Менелай.

— Предъявить всем и увенчать на царство со слезами радости на глазах? — спросил Селевк, — а ведь твой брат первым выступил тогда против предложения Неарха и Египет он себе так горячо выбивал не для того, чтобы…

— Хватит, Селевк, — Птолемей хлопнул ладонью по столу, — я ещё ничего не решил. С этим следует переспать. Ещё подумать.

— Ну, думай, — сказал Селевк и встал из-за стола.

— Антенора, конечно, следует щедро наградить, — Менелай тоже поднялся, — хотя он ничего и не просил.

— Само собой, — кивнул Птолемей.