Осколки (СИ)

— Да. И сможем следить за их перепиской.

— И узнать, где и когда он назначит ей встречу? — от вспенившегося внутри азарта Кэлен даже подпрыгивала на бедрах Кары.

— Да.

— Радость моя! — чувства переполняли. Сумасшедший кипящий коктейль из самых разных эмоций, в которых Кэлен и разбираться не стала — просто припала к губам Кары и напоила её этим коктейлем. — Ты гений! Ты правда это можешь? — встретила её взгляд, рассмеялась. — Глупый вопрос. Действуй, любимая моя. Давай поймаем этого гада!

====== Часть 56 ======

Странные это были дни. Невозможно, невыносимо странные. Тревожное мучительное ожидание — кого выловит там, в Сети, Кара? И когда? Да и получится ли вообще? Что, если они зря ждут, напрасно теряют время? А маньяк завтра или вот уже прямо сегодня, сейчас заманивает в ловушку очередную маленькую невинную доверчивую девочку каким-то другим способом? Что если завтра или через пару дней — пока они ждут, надеясь, — произойдет очередное изнасилование и убийство? Кэлен ведь не простит себе этого, никогда не простит!

И как же это трудно, нет, тяжело — невозможно, невыносимо! — ждать. Ждать и не терять надежду в этом категорическом неведении, в неопределенности, в неуверенности в результате! А еще труднее, тяжелее, непереносимее — собственная беспомощность. И бездействие. Невозможность на что-то повлиять, чем-то управлять. Что-то делать. Бессилие. Бессилие порой захватывало её настолько, что даже с собственными мыслями Кэлен справится не могла, остановить их, отключить эти вот изматывающие вопросы, эту вот перманентную тревогу... Кэлен в те мучительные дни регулярно оказывалась на грани отчаяния и не теряла надежду только чудом.

Впрочем, у чуда было имя. Два имени. Кара… теплое солнце в глазах, теплая улыбка — нет, намек, обещание улыбки на вкусных губах, теплый мягкий голос, мягкие прикосновения теплых рук… Мэйсон… насмешливые черти, пляшущие в зеленом огне, ироничная хищная ухмылка на вкусных губах, низкий вибрирующий голос, возбуждающий, заставляющий Кэлен откликаться всем телом, а еще этот неизменный сарказм и непробиваемая невозмутимость. С Карой Кэлен таяла, млела, плавилась от нежности, качалась на ласковых волнах тихого счастья и упоительного наслаждения. С Мэйсон — горела, вспыхивая и взрываясь, в пламени её безудержной страсти, сумасшедшей, неукротимой.

А главное, Кэлен чувствовала себя любимой — обеими. Невозможно любимой. Вдвойне любимой. Безумие, иначе и не назовешь, но Кэлен — несмотря на тревогу, периоды отчаяния, мучительное ожидание — была счастлива. Абсолютно, категорически счастлива! Вдвойне счастлива. А еще — и это невозможно изумляло саму Кэлен — она с легкостью переключалась между ними, и тоже — абсолютно. Когда она была с Карой, она была именно с Карой — целиком, без остатка, всей собой, словно бы даже забывая о Мэйсон, о её существовании. Она, Кэлен, была с Карой как в те дни, когда о Мэйсон и знать не знала.

Когда появлялась Мэйсон, Кэлен точно так же — целиком и без остатка — была с ней. Впрочем, все же с одним маленьким исключением: о Каре она не забывала. Не соврала она, Кэлен, ей: Кара была важнее. И если бы и впрямь пришлось выбирать окончательно, категорически — Кэлен выбрала бы именно Кару. Может, действительно оттого, что Кара была — и оставалась — для нее, для Кэлен, первой...

День

… В остаток той, пятничной ночи, Кара — по настоянию самой же Кэлен, охваченной нешуточным азартом, — занялась поиском оборудования: с кем-то переписывалась, кому-то звонила. Договорилась. Нашла. А закончив с этим часам к семи утра, сообщила, что просыпается Мэйсон. И ей, Каре, пора. Расстроилась Кэлен чудовищно — и не только из-за расставания с Карой, но и оттого, что дело откладывается. И не известно еще, из-за чего больше, если уж быть честной. А впрочем, из-за всего — больше. Ну, то есть, она, Кэлен, так сильно огорчилась, что разозлилась даже — на всю эту их нелепую, мучительную ситуацию, на свое бессилие перед ней, а главное, на чертову Мэйсон, которая, видите ли, не может поспать еще несколько часов — ну, или что она там делает, пока бодрствует Кара? Хотя… кто сказал, что не может? От идеи, на этот раз совершенно точно гениальной, постучавшейся в голову, пока Кэлен целовала Кару на прощание, она, Кэлен, чуть не взорвалась. И, подрагивая возбужденно от нетерпения, едва дождалась, пока Кара вытянется на ковре, закроет глаза, задышит ровно, будто бы и впрямь, засыпая. А открывшую глаза через пару минут Мэйсон встретила безапелляционным:

— Мэйсон, тебе нужно еще поспать!

Мэйсон моргнула. Пошевелила губами, словно разминая их. Окинула Кэлен долгим задумчивым взглядом. Хмыкнула:

— И тебе привет, сладкая. Спасибо за заботу, но я выспалась.

— Нет, — Кэлен мотнула головой, поморщилась досадливо. — Ты не поняла. Мне нужна Кара.

— Я в курсе, — она фыркнула. — И что ты от меня ждешь? Самопожертвования во имя вашей великой любви?