Осколки (СИ)

— Когда ты очнулась… ожила, ты мне сообщила, что Кара тебе сказала, что ты не умерла, — Кэлен снова прищурилась, недоверчиво, подозрительно. — Ты еще у меня уточнила: мол, правда не умерла?

— Да? — она нахмурилась, прислушиваясь к чему-то в себе. — Да… припоминаю. Это и впрямь было как сон. Ну, будто мне приснилось, что я блуждаю в темноте, такой, знаешь, непроницаемой, иду куда-то, медленно так… А потом меня Кара догоняет, берет за руку, говорит, мол, куда собралась? Ты не умерла. Идем обратно, — она допила одним глотком холодный кофе, поморщилась, поставила кружку на стол, вновь на миг буквально вжавшись в Кэлен. Кэлен обняла ее за плечи одной рукой, другой взъерошила волосы:

— Это уже третья версия событий, Мэйсон…

— Говорю же, сладкая, не помню я ни черта…

— Ладно, — Кэлен улыбнулась. — Бог с ним. Главное, ты жива, — вдохнула, бережно прикоснулась пальцем к коже рядом с раной, медленно обвела вокруг шрама: — Неужели не болит совсем?

— Говорю же — терпимо, — Мэйсон пожала плечами. Независимо. Кэлен с улыбкой качнула головой, погладила пальцем левый уголок её губ, припухший, цветущий багрово-фиолетовым:

— А здесь?

— Не болит.

— Железная Мэйсон! — Кэлен закатила глаза. — Что-то у тебя все левая сторона страдает в последние дни…

— И? — Мэйсон вздернула бровь. — Что это значит, доктор?

— Считается, что правая сторона тела — это проекция отношений с социумом, а левая — с собой. Ты поссорилась с собой, Мэйсон? В твоем случае это даже не фигура речи, — Кэлен тихо коротко рассмеялась.

— Чушь какая-то, — она улыбнулась, весело, как-то задорно. — Мы с мелкой мирно живем, — и вдруг наклонила голову, глянула чуть исподлобья: — А вот у вас, похоже, что-то опять не гладко.

— С чего это ты взяла?

— Времени восьмой час вечера, а ты меня не гонишь спать, — она зевнула сдержанно, не открывая рта. — Не требуешь выдать тебе Кару… Что-то случилось у вас, сладкая?

— Ну… — Кэлен смущенно отвела взгляд. Сглотнула. Вот что ей сказать? “Я боюсь, что Кара на меня обиделась, потому что я ей пообещала, что если придется выбирать, я выберу её, а не тебя Мэйсон. Но я не выбрала”... Ага, да. Как такое можно сказать? Убедить себя, что Мэйсон не обидчивая? Не обидчивая, невозмутимая, ей все равно, ей не бывает больно… железная. А вот нет! Кэлен в это не верит, не желает верить. И потому не может сказать правду… Правду, которая вполне способна ранить Мэйсон — что бы там сама Мэйсон не воображала о себе. Кэлен вздохнула: — Я боюсь. Боюсь, что Кара обидится на меня.

— А что ты натворила? — кажется, она спросила это с искренней заботой. Если б только не эти насмешливые черти в глазах…

— Ну… Она ведь тебя… она ведь не дала тебе умереть. По моей просьбе. А я потом даже спасибо ей не сказала…

— Хм… — вот теперь Мэйсон действительно озадачилась. Нахмурилась недоуменно. — Так у тебя возможности не было, разве нет? Мы же не менялись с мелкой после этого.

— Да. Но… вдруг она ждала? Ну, что я, убедившись, что с тобой все в порядке, попрошу позвать ее и поблагодарю…

— Амнелл… — Мэйсон прищурилась, буквально просканировала её пристальным, изучающим взглядом. — Как по мне, ты или недоговариваешь что-то, или заморочилась не по делу. Если недоговариваешь, то я помочь не смогу… сама тогда разбирайся.

Кэлен пришлось приложить просто неимоверные усилия, чтобы удержать на лице грустно-расстроенное выражение, чтобы испуг, острый, мгновенный, не отразился в глазах. Вот же чертова Мэйсон, внимательная, проницательная! Как она это делает, а? Кэлен свела к переносице брови, приподняв — сложила домиком:

— Думаешь, Кара не обидится?

— Амнелл… — очень мягким, снисходительным тоном — и с легким вздохом впридачу. — А ты бы на месте мелкой обиделась? В такой ситуации.

— Я? Нет.

— Ну, а про нее чего так плохо думаешь?

— Почему это плохо? — Кэлен действительно не поняла.

— Сладкая… — Мэйсон усмехнулась. — Похоже, ты правда устала. И заморочилась. И что ты себя изводишь этими обидится – не обидится? Не проще у нее самой спросить?

Кэлен подавила вздох, улыбнулась грустно. Проще. Им. Мэйсон и Каре. Они прямые, простые, честные… в основном. Им действительно проще спросить. А ей, Кэлен, вот страшно. И она, хоть и понимает, что глупо, глупо же, ну! — изводит себя сомнениями… Мэйсон помолчала, ожидая ответа. Не дождалась, качнула головой, усмехнувшись. Прикоснулась губами к губам Кэлен:

— Знаешь что, Амнелл? Я тоже устала. Правда, вымоталась, как ездовая собака. Поэтому давай-ка я пойду спать, а вы тут разберитесь с мелкой. И не бойся. Как по мне, ты ничего ужасного не сделала, — она вновь коротко поцеловала Кэлен. И, резко выпустив её из объятий, развернулась. Кажется, даже сделала шаг...

Кэлен, опомнившись, уцепила её за майку, придержала:

— Подожди… ну постой, Мэйсон! — потащила, притянула обратно, прижала спиной к себе, обхватила одной рукой ее сверху, чуть ниже шеи, устроив ладонь на грудине, другой обвила талию. Положила подбородок ей на плечо, прижавшись щекой к щеке, повторила тихо: — Постой.

— Что такое? — Мэйсон трепыхнулась, но Кэлен удержала:

— Можешь ты пять минут постоять спокойно, а?

— Зачем?