Осколки (СИ)

А-а, понятно, в чем дело — Кэлен даже по лбу себя мысленно хлопнула, догадавшись, сообразив: Мэйсон просто не знает, что охренела! Она не в курсе. Нужно ей сообщить, не так ли? И Кэлен прищурилась, вновь улыбнувшись… хм, сама она сказала бы, что по змеиному — холодно, но при этом обманчиво-ласково:

— Я тебя убью, Мэйсон.

— О! — эта нахалка восхитилась, искренне, зажигая взгляд, просто-таки расцветая. — Снова?

— Да, — Кэлен еще и кивнула. Для надежности. — Убью. Ты охренела.

— Амнелл, — чертова Мэйсон, конечно же, не испугалась, вот ни капельки. Она, кажется, вообще не принимала Кэлен всерьез. Она веселилась, эта наглая… беспардонная… холодная… охреневшая... кто? Дрянь? Вот да. Веселилась же! — Ты просила научить тебя управлять эмоциями. Я учу. Чем ты недовольна?

— Чтооо??? — голос сорвался, повысился, кажется, до ультразвука. Вот сейчас, сейчас эта бомба взорвется, и чертову нахальную Мэйсон сметет с лица земли!!! От зашкалившего за все мыслимые пределы возмущения Кэлен растеряла слова. Да какой там, она и думать-то не могла! А что могла? Да вот, кипеть внутри, словно перегревшийся котел и хватать ртом воздух. Таращиться на чертову нахальную Мэйсон. Которая, между прочим, даже бровью не повела! Хотя нет, как раз повела — вздернула её, эту свою бровь, отчего на лице нарисовалось высокомерное, надменное такое выражение, ухмыльнулась краешком рта:

— Хочешь управлять эмоциями, начинай со страха. Особенно, с такого вот, иррационального, как у тебя случился сегодня.

Кэлен на миг зажмурилась, качнула головой. Поведение Мэйсон, её слова… все происходящее было настолько… нелепым? Неожиданным? Да, пожалуй. Пожалуй, Кэлен действительно не ожидала, не могла ожидать ничего подобного. А потому все это не укладывалось сейчас в её сознании. Её, Кэлен, сознание просто отказывалось укладывать это в себя! Оказывалось верить, что все это — поведение Мэйсон, её слова — на самом деле, что это реальность. Что значит, она учит Кэлен управлять эмоциями? Разве так можно учить? Это же больно, черт возьми! Это же… ну, как… вынимать из плоти пулю без наркоза, даже без местной анестезии! Разве так можно? Нельзя же, ну! Неужели Мэйсон не понимает? Неужели она настолько… бесчувственное чудовище? Да нет же, нет! Или… Господи, её саму обучали вот так? Вот так, по живому, через боль. Боже, она ведь была ребенком! Маленькой беззащитной девочкой…

Кэлен судорожно втянула воздух, моргнула пару раз, смахивая слезы… слезы? Ну да, точно. Шмыгнула носом — а может, и всхлипнула, бог его знает. И теперь уже сама ухватила Мэйсон за руку, потянула к себе:

— Бедная моя девочка…

— Что? — надменно-высокомерное выражение слетело с её лица, мгновенно сменившись почти невозможным изумлением. Кажется, теперь происходящее — поведение Кэлен, её слова — не укладывались в голове Мэйсон. Кажется, она смотрела даже… с испугом? Нет, скорее, с тревогой. Кэлен улыбнулась ей, погладила по щеке, повторила:

— Бедная моя…

Мэйсон моргнула, скосила глаза в сторону, затем снова посмотрела на Кэлен:

— Похоже, ты правда переутомилась, Амнелл.

— Нет, — Кэлен улыбнулась нежнее, ближе подтащила к себе Мэйсон, обвила одной рукой её талию, другой — шею. Прикоснулась губами к краешку рта, тому самому, что вечно норовил соскользнуть в кривую ухмылку. Чуть отстранившись, заглянула в глаза: — Тебя так этому учили, да? Управлять эмоциями…

— Как? — Мэйсон недоуменно приподняла брови.

— Так… жестко.

— Тхе… А как еще? — она фыркнул, вгляделась пристально. — Ааа… Амнелл, ты меня жалеешь что ли опять? Так я тебе уже говорила, куда прикладывать…

— Я помню, — Кэлен прикоснулась губами к её губам, чуть-чуть, едва ощутимо. — Но я жалею не тебя, Мэйсон. Я жалею ту маленькую девочку, которую вот так, через боль и ужас, учили управлять эмоциями. Я жалею её… она ведь была совсем малышка…

— Фу! — Мэйсон скривилась, словно ей на язык высыпали ложку соли — только что отплевываться не начала, ей-богу! — закатила глаза: — Как слюняво, Амнелл. И сопливо. И приторно. Фу!

— Да, — Кэлен рассмеялась негромко, снова притянула её за шею к себе. Прижалась щекой к щеке: — Слюняво и сопливо. Я люблю тебя, Мэйсон.

— Я знаю.

— Вот и знай.

— Вот я и знаю.

— Вот и знай.

— Вот я и… тьфу ты! Амнелл, сразу скажи, сколько ты этот детский сад продолжать намерена?

— Какой? Любить тебя? Долго, — Кэлен снова немного отстранилась, глянула хитро и ласково, прижала к её щеке губы. — Всегда.

— Ясно… ты точно переутомилась, — Мэйсон пробурчала это, недовольно так, сердито даже. А голос теплый. Такой теплый, что Кэлен вдруг показалось, будто она сидит в темной комнате у разожженного камина. За окнами шелестит холодный, уже даже не осенний, а скорее зимний дождь, а огонь в камине тихонько посвистывает, словно напевая колыбельную. И Кэлен прижимается к Каре… к Каре? Ну да… это тепло в голосе Мэйсон больше подходило Каре, вот в чем дело. Вот почему Кэлен привиделись её, Кары, объятия… Кэлен вздохнула, вновь прижалась щекой к щеке, устроив подбородок на плече Мэйсон:

— Да. Переутомилась. Но все равно люблю тебя.