Осколки (СИ)

— Чего? — Кэлен развернулась, задохнувшись от возмущения. Встретилась глазами… начала тонуть. Нет, Мэйсон не Кара, конечно, и взгляд другой, в нем нет солнца, нет тепла… и все же Кэлен тонула. Вдруг поняла, что перебирает пальцами на шее Мэйсон, поглаживает. Остановила себя, а вот шею её сдавила пальцами: — Ты в своем уме? Ты…

— Я про бокс, — невозмутимо приподняла бровь. А в глазах зажглась насмешка. — Приглашаю тебя в спортзал, поколотить грушу, спустить пар. А ты о чем подумала?

— Ни о чем, — стало стыдно. Черт, надо же так проколоться! А чертова Мэйсон еще и насмехается… Кэлен улыбнулась, сняла руку с её шеи: — Если честно, больше всего я хочу напиться.

— Тхех… отличный выбор, напарник. Я тебя даже поддержу, с радостью. Только сейчас три часа дня. А вот вечером… пойдем в этот ваш бар? Заодно и коллег позову, проставлюсь.

— Давай! — даже полегчало как будто. Кэлен и правда хотелось пропустить сегодня пару бокалов. А еще — напоить Мэйсон. И затащить к себе. И чтобы завтра утром у Мэйсон не возникло вопросов, какого черта она делает в квартире Амнелл… ибо ведь вполне такая естественная ситуация, если один из напарников, скажем, перебрал, а второй решил его не бросать в одиночестве — потому как мало ли что, не так ли?

— Значит, заметано, партнер. Пойду, сообщу парням, — и снова пожала её колено. — Так что насчет спортзала?

— Хмм…, а давай! — улыбнулась. Мэйсон отступила на шаг, галантно — ну надо же, а! — подала ей руку. Кэлен вздернула бровь, улыбнулась еще очаровательней и, оперевшись, спрыгнула с подоконника.

— Амнелл, отпусти себя! Разозлись, черт возьми! — Мэйсон придерживала грушу, время от времени высовывалась из-за нее, подначивая Кэлен. — Ну что ты как морковь вареная?

— Что?

— Вялая ты, вот что! Где твоя злость, Амнелл? Ты и в постели такая никакая?

— Не твое дело! – огрызнулась, но, действительно, как-то вяло.

Злости и правда почему-то не было. Отвращение, горечь, даже обида — на Господа бога, на какую-то вселенскую несправедливость, на собственную беспомощность – да, были. Было даже чувство вины, совсем уж неуместное в данной ситуации — ну как, как Кэлен Амнелл могла предотвратить то, что произошло с маленькой Оливией? Да никак же, ну! А она, Кэлен, все равно чувствовала себя виноватой. За то, что плохо работает. За то,что вовремя не вычисляет, не закрывает в клетки таких вот мразей, как Саймон Картер. За то, что ни она, ни вся долбанная система правосудия ничего не может сделать с такими мразями, как Энтони Митчелл! За то, что Кэлен не может защитить и уберечь всех маленьких девочек и мальчиков от этой гнуси… И – нет, не права Мэйсон, — была злость, все же была. Кэлен злилась, злилась на себя. Вот только эту злость она не могла излить наружу, на ударный мешок. Так что и правда довольно вяло поколачивала его. Даже дыхание не сбилось, потеть не начала. Да и, в общем-то, её это устраивало, она и не собиралась распаляться. Зачем? Вот именно, совершенно незачем.

Только вот это не устраивало Мэйсон. И она, высунувшись в очередной раз и скользнув по Кэлен задумчивым взглядом, вдруг с силой толкнула грушу — прямо в лицо Кэлен, неожиданно, резко. Кэлен не успела даже толком отреагировать — лишь чуть отвернулась, потому тяжелый снаряд впечатался хотя бы не в нос. Впрочем, в том, что удар пришелся на скулу прямо под левым глазом, тоже хорошего мало…

— Мать твою!!! — Кэлен задохнулась от боли, ослепнув на мгновение. — Мэйсон, ты что творишь, сука? Блядь, а! Ты совсем охренела? Фингал же будет!!!

— И что? Зазноба твоя тебя разлюбит, с фингалом-то? — она еще и расхохоталась, дрянь такая! Кэлен взревела:

— Я тебя убью, сволочь! — она уже не думала о том, что где-то там, в этом же теле обитает другая девушка, девушка, которую она любит. Кэлен вообще сейчас не помнила ни о Каре, ни о любви… да ни о чем! Она превратилось в одно большое, всепоглощающее, почти непереносимое желание, нет, вожделение, жажду — отомстить Мэйсон. Урыть её. Исколошматить! Так, чтобы живого места не осталось! Чтобы вся синяя ходила! Неделю! Нет, месяц! Чтобы не могла ни лежать, ни сидеть!!! И вот эту её наглую ухмылку — разбить в кровь, к чертовой матери! И саму чертову Мэйсон стереть в порошок!!!

А чертова Мэйсон еще и высунулась снова из-за груши — все с той же наглой ухмылкой:

— Вооот, отлично, злость пошла! Давай Амнелл, вложи её в удары! Представь, что это не груша, а рожа Картера!

— Я сейчас представлю, что это твоя рожа, Мэйсон!!!

— Нет, Картер, Амнелл, Картер! Ты на него злишься! Просто вспомни его морду. И бей в нее!

У Кэлен перед глазами вдруг и правда появилась — будто из воздуха соткалась, ей-богу — заплаканная испуганная мерзкая харя Саймона Картера. Вот прямо на груше и появилась!!! И Кэлен со всей дури влепила по ней правой. Затем — левой. И снова правой…

— Руку до конца выпрямляй, — снова высунулась Мэйсон. — И корпусом работай! Давай, Амнелл, мочи его!