Осколки (СИ)

— Амнелл? Амнелл, очнись! — тревога в голосе, легкие похлопывания по щекам. Что? Кэлен нахмурилась. Голова тяжелая, будто с похмелья. Ну да, да, бывало в студенческой юности — а у кого не бывало? Черт, что такое? Почему она, голова, так раскалывается? Мы же просто целовались… И еще эти похлопывания… отдаются в бедной голове болью. Зачем Мэйсон её хлопает, черт побери? Кэлен застонала, с усилием приоткрыла глаза:

— Что? Что ты делаешь? — и поняла, что лежит на спине, а Мэйсон сидит рядом с ней на коленях и тревожно вглядывается ей, Кэлен, в лицо. Встретилась с ней глазами, выдохнула облегченно:

— Фууу, черт! Напугала ты меня, сладкая…

— Что такое?

— Ты отключилась, Амнелл.

— Когда? — голова все раскалывалась, и это мешало сосредоточиться, мешало думать. Да и смотреть было нелегко, свет резал глаза, отзывался болезненными спазмами.

— Да сразу, как тебе груша в лицо прилетела… Извини за это, кстати. Я была уверена, что ты блок поставишь. Ты не заболела часом?

— Почему?

— Да ты замедленная какая-то была… и реакции нулевые почти. Еще и сознание потеряла… удар-то вроде не такой уж и сильный был…

Кэлен зажмурилась. Вот как… Это получается, что же — не было никакого поцелуя? И она, Кэлен, вовсе не лежала на Мэйсон, наслаждаясь уютным теплом? Все это ей – что? — приснилось? Привиделось? Вот же черт… А ведь целоваться с Мэйсон — пусть и “во сне” — было сладко, невозможно, невыносимо сладко! Даже сейчас, от воспоминания, — пронзило. Ну, а что? Ничего странного, вообще-то. Прошедшую ночь Кэлен с Карой потратили на разговоры да взлом компьютера Редклиффа. А из телесных радостей — одни поцелуи… и тех не так уж много было. Вот Кэлен и мерещится теперь… всякое.

Мэйсон снова похлопала её по щеке:

— Эй, Амнелл, ты как? Может, к врачу?

— Нет, — Кэлен поморщилась. — Голова болит, и все. Это от недосыпа. Считай, полночи, даже больше, сегодня занимались Редклиффом…

— Ну, оно того стоило, — Мэйсон хмыкнула. — Слушай, напарник, давай-ка я тебя домой отвезу? Поспишь пару часиков. А тут я тебя прикрою.

— Думаешь? — Кэлен приподняла ресницы.

— Да. А то ты до вечера не доживешь. И пропустишь мою прописку.

— Ну, нет, — Кэлен улыбнулась слабо, открыла глаза. — Такое событие я точно не пропущу. Помоги встать. А ты потом куда? На встречу?

— Какую встречу? — изумилась Мэйсон, поднимая Кэлен — очень осторожно, бережно поддерживая. — У меня нет никаких встреч. Я сюда вернусь и займусь бумагами. Говорю же, прикрою тебя, напарник. А ты часикам к восьми приезжай в «Старого капрала»*.

Ночь

Вот что нужно человеку для счастья? Любовь? Возможно. Деньги? Да, пожалуй, хотя это и не главное. Здоровье, семья, дети? Или, например, власть? А вообще, наверно, каждому – свое. Скажем, Кэлен Амнелл, детективу филадельфийской полиции, для счастья нужно было выспаться. Несколько часов крепкого, спокойного, сладкого сна — вот оно, настоящее, ничем незамутненное счастье!

Кэлен открыла глаза и с довольной улыбкой — между прочим, не так уж и часто в своей жизни она просыпалась с улыбкой — потянулась, с наслаждением, всем телом. Даже застонала от блаженства. И, да, вот тогда-то и пришло в голову это: Боже, какое счастье! Нет, конечно, она была бы еще счастливее, если бы проснулась сейчас в кольце любимых рук, прижимаясь к желанному телу — горячему, гибкому, гладкому… Но даже и без этого ей было безумно хорошо. А до полного счастья — до появления любимого тела в этой постели — и осталось-то недолго, судя по набиравшим силу сумеркам за окном. Несколько часов… несколько часов радостного ожидания и предвкушения. И, кстати, иногда именно предвкушение добавляет в счастье остроту. Иногда и предвкушать — это тоже счастье.

Кэлен снова потянулась — от души, с удовольствием — и все с той же счастливой улыбкой выбралась из постели. Прошлепала в душ, мурлыча под нос что-то веселенькое, незамысловатое, глянула на себя в зеркало… счастье кончилось. Не то чтобы совсем кончилось, нет, но поубавилось, определенно. Ибо под левым глазом Кэлен все-таки расцвел фингал. Он пока еще «радовал» взор благородным багрянцем, но уже наливался, словно сумерки за окном, покрывался голубовато-сизой ретушью… Черт возьми! И вот что теперь прикажете делать? Отсвечивать этим украшением в «Старом капрале», собирая на себя недоуменные взгляды, вызывая вопросы… и — вот тут Кэлен злорадно усмехнулась — подтверждая слухи о несдержанности Мэйсон? Ибо теперь даже скептики поверят: новая напарница её, Кэлен Амнелл, бьет. Кэлен прыснула. А что, может и правда, не маскировать фингал, гордо явиться с ним на тусовку, подпортить Мэйсон репутацию? Глядишь, легче будет отгонять от нее поклонниц… Вздохнула, одарила сама себя укоризненным взором: мол, не стыдно тебе, Кэлен Амнелл? И забралась в душевую кабину.

Проклятый фингал сопротивлялся изо всех сил — никак, ну просто совсем никак не желая маскироваться! Кэлен провозилась с ним чертову уйму времени, в результате — конечно же, ну! — прибыла в «Старого капрала» через час после того, как началось веселье.