Осколки Солнца

— Немного. Хотя не видел его лет пятьдесят. Но слухи быстро расходятся. Хотелось бы выразить вам своё сочувствие. Очень неудачно, что так получилось. Ладно, я — порядочный и законопослушный высший. В Лондоне даже младшие цивилизованны и хорошо воспитаны. Но ведь случиться может всякое. И для кого-то, кто имеет зуб на Майкла, ваша метка будет не препятствием, а поводом для нападения. Особенно теперь, когда Ракоци не сможет вас защитить. Бедная, как же, наверное, тяжело остаться одной…

Бедная, как же, наверное, тяжело остаться одной…

Заметив недоумение на моем лице, вампир осёкся.

— Вам же, конечно, никто ничего не сказал. Смертных в такое не посвящают. Но так лучше, гораздо лучше.

Именно в этот момент я поняла, что то, что мне сказал Луи, могло быть неправдой.

— Михаил. С ним что-то случилось? Он жив? Скажите мне!

Почему я так волнуюсь? Почему так тревожно сжимается сердце? Правильнее было бы волноваться за себя, или злиться из-за того, что Ракоци навесил на меня какую-то «метку». Вместо этого я могла лишь думать о своём вампире. Своём высшем.

Которого я не любила, но так и не смогла забыть. Или даже выкинуть из своих снов. Обычно сновидения, в которых появлялся Михаил, были мучительны и тревожны, и после них я долго не могла избавиться от тянущей душу тоски. Но может быть, это чувство не было случайно. С ним могло случиться что-то плохое…

Ответ я услышать не успела.

— Клэр! Господи, я всюду тебя искал! Сикерт сказал, что ты ушла недавно, но я нигде не мог тебя найти!

Патрик. Он стиснул меня в объятиях, и только убедившись, что я в порядке, перевел свой взгляд на высшего.

— Эй, это платок моей невесты у тебя в руках? — угрожающе спросил он у вампира, аккуратно толкая меня себе за спину. — Хочешь проблем, да?

— Всё нормально, Патрик. Мы знакомы. Это… Бобби. Мистер Робер Уотсон.

— Вы тоже художник, мистер Уотсон? — ревниво спросил Патрик, недобро зыркая на хлопающего пушистыми ресницами высшего. Я забрала свой платок, и предостерегающе посмотрела на мужчину.

Хотя мужчиной вампира было назвать сложно. Он выглядел старше того же Луи, но вёл себя, будто ему едва исполнилось семнадцать.

— Нет, мой бывший заказчик. Я рисовала для него любимую собачку, — ложь приходилось выдумывать на ходу, и получалось как-то не очень.

Новоявленный «Бобби с собачкой» неуверенно кивнул.

— Очень люблю собачек, — невпопад он, потирая нос, и стараясь не коситься на шею Патрика. — Я, пожалуй, пойду, Опаздываю на обед… То есть на ужин. Да-да-да, на ужин. Ещё раз простите за беспокойство, леди. Мне пора.

Странный он, этот вампир. Уж больно неуверенный для высшего.

Встреча с вежливым, хоть и слишком нервным вампиром разбередила мне душу. Новые вопросы, на которых не было ответа, тревожили. Ведь я всё уже решила про Михаила. И вот снова пытаюсь понять его, угадать, кто он такой. И почему мне не всё равно, что с ним?

Патрик, будто чувствуя, что я отдаляюсь от него, всё чаще злился и ревновал, хотя наши отношения, пусть и были близкими, так и не стали романтическими. Я флиртовала с ирландцем, проводила с ним вечера, и даже плакалась в жилетку. Но сбегала от любой попытки себя поцеловать. И так, конечно, не могло продолжаться дальше.

Спустя месяц О`Ши решил меня впечатлить, пригласив не в паб, и даже не в уютное кафе рядом с Олдвичем, а в ресторан «Рулс», заходить в который, конечно тайно, не чурались даже особы королевской крови. Дела у Патрика шли неплохо — их труппа процветала, да и я теперь могла позволить себе достойный наряд — пусть и потравив на него значительную часть суммы с последнего заказа.

Небольшой уютный зал, выдержанный в красных тонах, безупречно белые скатерти, дорогие столовые приборы и посуда, и безупречно вышколенные официанты. Да, пожалуй, траты на платье, с узким корсажем, украшенным кружевом, с завышенной талией и прямой юбкой, по последней парижской моде, стоили того. Реакция Патрика, тоже принарядившегося, и даже сменившего кепи на фетровую шляпу, меня порадовала.

— Не перестаю удивляться, как столь небесное создание снизошло на меня, — прижав руки к груди, и закатив глаза, сказал он.

Я улыбнулась.

— Ты практически свалился на меня, если не забыл. И схватил весьма крепко, видимо, чтобы я не улетела.

— И ведь получилось.

Патрик вежливо отодвинул мне стул. Я заметила, что он сильно волнуется.

— Здесь довольно дорого, — тихо сказала я.

— Тебе неуютно?

— Нет. Всё в порядке. Но я не хочу тебя разорить.

— Брось. Должно быть, в Париже твои поклонники водили тебя и не по таким местам.

— Поверь, ты не захочешь знать о моей жизни в Париже, — фыркнула я. — Она была не столь блестящей, как ты себя выдумал. В некоторые дни мне даже не хватало на хлеб, и никто не пытался решить мои финансовые проблемы.

— Тебе теперь тоже нелегко.

— Благодаря одному рыжему типу — уже не так сильно.

Кажется, я всё же сумела поднять настроение Патрику. Он заказал вина, и настойчиво попросил:

— Не отказывай себе ни в чём. Хочу, чтобы тебе этот вечер запомнился.