Осколки тебя

— Хочешь узнать, как прошла моя тренировка? Отлично! Я теперь атакующий полузащитник, и через неделю буду в основном составе. Но только если сам захочу! Тренер Херли — серьезный мужик, и пока мне нравится лакросс, я готов играть по его правилам. Вопрос в другом: готов ли Херли в ответ сыграть по моим? — зло ухмыляюсь. — И если нет, то я пошлю его нахер вместе с его командой, школьным комитетом и годовой премией! Потому что я действительно лучший, Ал, и он это знает. А на принципы мне чихать! Я не приемлю все, что связывает руки! Ты говоришь, что Моран считает твои статьи недостаточно толерантными? Алекс, тебя реально расстраивает мнение старой полоумной стервы, не способной мыслить вне системы? — я смеюсь. — Серьезно? Но если так, то заставь ее сожрать свое мнение. Любой ценой! Я бы заставил!

Брат стоит бледнее обычного и уже не пытается мне что-то доказать. Говорит, словно только что догадавшись, хотя давно бы пора.

— Так вот зачем тебе нужны темные углы, Картер? Не чтобы прятать, а чтобы извлекать из них подобные аргументы?!

Ну, наконец-то!

— В том числе. Так что не рассказывай мне, каким ты меня видишь. Я никогда — слышишь! — никогда не задам себе вопрос: почему не я!

Сзади подходят Ник с Лукасом и, заметив между мной и братом напряжение, коротко приветствуют Алекса. Он тоже не остается в долгу и сухо кивает парням, сразу теряя к ним интерес. Разговор не окончен, но при Николасе Алекс точно не станет его продолжать. Эти двое еще с детства недолюбливают друг друга, а после того, как Марк Холт привез в Сендфилд-Рок жену с дочерью, между ними словно черная кошка пробежала.

Я давно догадался, что Ник с трудом переносит сестру, но это не мешает ему каждый раз, встречая ее с Алексом, хмуро оглядываться им вслед и задавать мне тупые вопросы, что у моего брата с его принцессой-бродяжкой. Словно мне есть до этого дело. Правда, свяжись Ник с нашей Викторией, я бы вел себя точно так же, зная, что у него на уме.

В общем, так уж вышло, что даже друзья у нас с Алексом у каждого свои.

Брат продолжает смотреть на меня — одновременно растерянно и сердито, и я сдаюсь. Даю ему понять, что разговор не окончен. Черт! Да и разве можно закончить разговор практически с самим собой?!

— Ладно, остынь, Ал! — хлопаю его по плечу. — Все не так плохо. Хочешь, я помогу тебе справиться с Моран? Только о Тильде забудь, она того не стоит, поверь, здесь старуха права.

— Алекс! — доносится издалека девичий голос, и брат тут же оглядывается. Из-за угла школьного здания выходит группа девчонок, и две из них сворачивают на аллейку, ведущую к нам.

Я сразу замечаю сестру. Сегодня Виктория в короткой юбке и высоких ботинках. Подражая старшеклассницам, с которыми вышла, она жует жвачку и виляет плоской задницей, но окликает и машет брату рукой не она, а ее подруга — наша девчонка-соседка. — Эй, Алекс, я уже освободилась!

Она улыбается, делает в нашу сторону несколько быстрых шагов, но вдруг замечает сначала меня, а затем и Ника с Лукасом, и это ее останавливает. Улыбка тут же исчезает с лица, и она поспешно отводит взгляд. На ней юбка длиной чуть выше острых коленок, и кеды. Длинные волосы, не такие темные, как у Вик, заплетены в косу и лежат на плече. Невысокая, и в свои четырнадцать едва начавшая развиваться угловатая девчонка, она ничем не притягивает взгляд. Странно, что мать считает ее точной копией Адели Холт. По мне, так ей даже до Хлои с подругами далеко, не то что до своей красавицы-матери.

Не дожидаясь, пока кто-то из нас бросит вслух какую-нибудь гадость, Алекс разворачивается, подхватывает со скамейки рюкзак и уходит. Всего на мгновение задержавшись возле Вик, пробежавшей мимо, он как последний придурок замирает напротив Лены Холт. И даже не видя его лица, я могу поклясться, что он глупо улыбается.

Но наконец берет ее за руку и уводит, так и не оглянувшись, а я слышу звонкий голос:

— Привет, Николас! Это я! Эй, ты чего застыл, как ледышка! Да отомри же! Это же Алекс, он хороший! — Вик смеется, думая, что это весело — вертеться возле старших парней, даже если один из них твой брат, а другой — сосед. — И не надо так смотреть, а то я подумаю, что ты ревнуешь! А такого просто не может быть! Правда, Картер? Ты ведь не ревнуешь меня к Нику?

— Что? — мы одновременно с Холтом поворачиваем голову к моей сестре, и она тут же моргает, как тупая кукла.

— Ну, теоретически! — находит способ выкрутиться, строя глазки моему другу. — Мы с тобой соседи, Ник, и ты всегда к нам приходишь. А там я! И, ну-у, мы тоже могли бы куда-нибудь сходить. Вместе! В кафе к Бобби, например, как Лена и Ал!

Только в четырнадцать лет можно нести подобную чушь в лицо озабоченному подростку, который только и мечтает, чтобы с кем-нибудь перепихнуться. И точно не с такой глупой соплячкой, решившей вдруг, что присутствие старшего брата — это повод развязать язык.

— А вы сейчас домой? — острый нос Вик приподнимается. — Можно с вами?!