Осколки тьмы (СИ)

— Как знать. Я больше склоняюсь к тому, что они придумают еще какой-нибудь способ разделаться с нами, но после очередной неудачи вновь залягут на дно. Итак, тьма. Вы должны призвать ее из глубин себя, окутать свое тело ею и с ее помощью взглянуть на себя. Тогда вы сможете увидеть метки. Вы знаете, что, используя тьму, мы можем чувствовать обыкновенную магию?

Мы киваем.

Да, Денмонт рассказывал об этом и даже показывал. Правда, мы давно не практикуемся из-за отказа от тьмы.

— Отлично, — продолжает Терран. — Значит, примерно знаете, как нужно действовать. Когда увидите на своей ауре метку, направьте в нее тьму с пожеланием стереть. Должно сработать, все просто. Только предупреждаю — будет немного больно.

Перед глазами встают картины давно забытого сна.

«Его тело постоянно меняется, приобретая то страшные демонические черты, то снова привычные человеческие. Он протягивает ко мне руку, и меня охватывает ослепляющая боль, словно во мне что-то выжигают». Именно так Хельфион снял с меня метку, чтобы аллиры, ни о чем не догадываясь, утащили меня на свои игры.

— Вообще-то, будет сильно больно, — предупреждаю я.

— Ничего, мы справимся, — уверенно говорит Стас. — Лина?

— Да, я готова.

Друзья закрывают глаза. Я чувствую, как поднимается тьма. Поскольку на самом деле она едина, лишь условно разделяясь на четыре части, я отчетливо ощущаю все, что происходит с друзьями.

Вот, будто их же глазами, вижу две ауры, сияющие расплывчатыми, переплетающимися между собой цветами. На каждой из них, на самом верху, странный знак. Он тоже светится по-своему, золотистым цветом, который странно ассоциируется с волосами Хельфиона в человеческом облике и огромными пуговицами на одеждах охотников. Почему такие странные ассоциации?

Отгоняю непонятные мысли, вновь обращаю все внимание на этот знак. Тонкие, изящные линии сплетаются в красивый узор. Круг, поделенный на две части, внутри которого хаотично плещется что-то непонятное. Над кругом — несколько, словно заплетенных в косу, линий, напоминающих почему-то диадему. Неужели символ власти? Но чьей? И две линии, резко перечеркивающие все это, на пересечении которых высечена незнакомая буква.

Наверное, эта перечеркнутая буква и говорит, что мы не должны находиться в мире аллиров. Буква… да, она обозначает этот мир. Откуда я это знаю? Чувствую… тьма дарит необыкновенное понимание, больше того, что мы можем знать, но меньше того, что могли бы постигнуть, пустив тьму в свои сердца и слившись с ней окончательно. Впрочем, подобное слияние уж точно нельзя допускать.

Направляя тьму силой желания, друзья накрывают знаки беспросветной пеленой. Сотни маленьких черных иголочек вонзаются в золотистые линии, пронзая их и вырывая из переплетений ауры. Боли я не чувствую, но знаю, что друзьям, стирающим метки, сейчас очень больно.

Вросшие и слившиеся за столько времени с аурами знаки не желают уходить, а потому их приходится буквально выжигать. Однако ребята справляются. Переводят дыхание, открывают глаза. Меток на них больше нет. Отмечая у Лины неестественную бледность лица, Терран на удивление заботливо спрашивает, касаясь ее плеча:

— Ты как?

— Все хорошо, — она слабо улыбается.

— Ну что, пора продолжить путь? — Стас поднимается на ноги и помогает встать Лине, с неодобрением посматривая на Террана. Тот фыркает, но с места не сдвигается, продолжая стоять слишком близко к подруге. — Терран, как ты путешествовал без лошади и при этом умудрился так быстро нагнать нас?

— Могу показать, — хитро улыбается он.

— Покажи.

Терран отходит на некоторое расстояние. Продолжая улыбаться, в демонстративном жесте вскидывает руки кверху. В этот же момент за его спиной возникает тьма. Клубится, растекаясь и занимая все большее пространство, пока наконец не приобретает форму великолепных крыльев. По-прежнему видно, что это лишь нематериальная энергия, изменчивая тьма, но в то же время отчетливо угадываются изящные линии крыльев. Кажется, даже можно разглядеть красивые длинные перья. Словно черный ангел с небес. Мы в унисон ахаем. Терран еще шире улыбается, понимая, какое сильное впечатление производит.

— Но это же тьма! — наконец изумленно выдыхает Стас.

— И что с того? — чуть морщится Терран. — Мне начинает надоедать ваше отношение к тьме. Я пользуюсь ею давно и, согласитесь, не стал безвольным безумцем в ее руках. Если беспокоитесь об охотниках, то я уже объяснял, что они не рискнут. Аллиры такой всплеск даже не почувствуют. Не будь занудой, Стас.

— Все психи отрицают свое сумасшествие, — друг нарочито небрежно пожимает плечами.

— Неужели на этих крыльях можно летать? — спрашивает Лина, не давая Террану ответить на колкость. А тот, судя по улыбке, уже намеревается сказать какую-то гадость, однако быстро переключается на Лину.

— Конечно! — И в доказательство своих слов взмахивает крыльями, поднимаясь над землей. Взлетает над верхушками деревьев, несколько раз переворачивается в воздухе, изображает петлю и возвращается обратно на поляну. — И вы тоже так можете, — говорит он, развеивая крылья.