Осколки вечности

– Итак, после того, как ты тут показал насколько силен, скажи, готов ли в ближайшие два дня повоевать? Пока вашу эльфку не заклеймил палач, у вас еще есть время, - продолжил полукровка.

– Молоты Швигебурга! Разумеется! - прорычал Гортт, - Тому, кто ее тронет хоть пальцем, руки вырву!

– Ну что ж, если готовы раскроить пару черепов, то я вас проведу…

– А теперь не дергайся, курва, - прорычал Тард, ткнув в ногу вора под столом топорищем, - Хитрец какой! Что-то больно все чудно вышло. Ты и видел, и сразу к тебе трактирщик послал, будто других таких умников как ты в городе мало? Заманить нас решил?

– Нет уж, приятель, шиш тебе с хреном напополам! - осклабился Гортт, уперев широкий швигебургский нож в бок Эйлта, - Не на тех напал. Ларонийцы не поскупились, видать.

– Не знаю, как ларонийцы, но Основатель явно проявил скаредность, когда раздавал вам извилины, - прошипел вор, - Трактирщик послал вас ко мне, потому что знает, что мне нужны деньги на зимовку в городе. В морду я ему дал, чтобы не продавал кому не попадя. Особенно тупым гномам, которые вместо благодарности за ценные сведения тычут в бока ножичками. Как видите, я оказался прав. И еще, к тюрьме подходит только одна надежная и широкая улица через весь город. Когда по ней вели моего давнего друга, ваша эльфка не нашла ничего лучше, чем сунуть свой носик в дела стражи! Вместо того, чтобы как всегда делали в западных кварталах, просто наблюдать. Так что железяки свои засуньте обратно за кушаки, пока я шум не поднял и вас тут не разорвали в клочья!

Гномы переглянулись и убрали оружие, угрюмо уткнувшись в свои кружки.

– Кто твой друг? Хочешь помочь ему, так говори что надо? Но и к этому борделю нас отведешь, - продолжил прерванный разговор Тард, рассудив, что особого выбора у них не оставалось.

– Что ж это за друг такой у вора, о котором он так печется? - пробормотал Гортт.

– Прикуси язык, - огрызнулся Эйлт, - Тебе, видать, не приходилось с кем-то последнюю горбушку на двоих делить под одним ветхим плащом в стужу и холод!

– Приходилось!

– Так чего тогда спрашиваешь?

– Завались, Гортт! - оборвал вновь разгорающуюся перепалку Бритва и пристально посмотрел Эйлту в глаза, - Как звать друга твоего?

– Тебе зачем?

– Молоты Швигебурга! Чтобы знать кому подсобить надо. Чего обдирать нас до нитки, если все равно деньги на выкуп страже отнесешь? А так впишем его как наемника в наш отряд, и делу конец!

– Хм, в твоих словах есть резон, - задумался вор, почесывая небритый подбородок, - Ведь он действительно недолюбливает драконов. Мы с Фениксом часто спорили об этих тварях до хрипоты.

– Так это наш Карнаж?! - дружно воскликнули оба гнома.

Глава 9

«Новая надежда Фелара? В этом городе вся надежда только на свой клинок»

Мугал, наемный убийца по прозвищу Паук

З а толстыми решетками шаргардской тюрьмы сгущались вечерние сумерки.

Двое воронов прогуливались во внутреннем дворе, куда выходили окна камер тех заключенных, кому посчастливилось не попасть в каменные мешки узилища, что располагались у наружной стены. Несмотря на то что, по большей части те камеры пустовали, иногда находились бедолаги, кого отправляли туда, особенно если арестанту требовалось время, чтобы отдохнуть после пыток и подумать о своей дальнейшей судьбе.

Карнаж стоял у зарешеченного окна, расположенного вровень с землей, и, сложив руки на груди, наблюдал за вороньем. Птицы расхаживали по внутреннему двору не боясь стражи и нехотя уступая дорогу всадникам. Впервые полукровка увидел их вчера, когда под вечер они прилетели и принялись прочесывать пожухлую траву в поисках чего-нибудь съестного. Как оказалось, для них здесь имелось два развлечения: первое - это драка за куски мяса, которые бросали им стражники от своего ужина, а второе - это охота за нерасторопными арестантами, чьи глаза сверкали в темноте у решеток как раз таких камер, какая была у Карнажа. Огромные черные птицы прохаживались вперед назад и, едва представится случай, пускали в ход свои громадные черные клювы. Заключенные с проклятиями отскакивали от решеток, а птица, взмахнув крыльями, припрыгивая, удалялась. Потом, выждав немного, снова принималась расхаживать туда сюда, все приближаясь и приближаясь к решеткам. Вороны соблюдали некую очередность и пока один «охотился», второй наблюдал за действом, усевшись на чурбан для колки дров.

Смутные подозрения только усугубились со вчерашнего дня, когда Феникса попросту втолкнули в камеру и оставили так, побеспокоив лишь положенными вечерними и утренними проверками. Оставив ему, как ни странно, кошелек, а отобрав только оружие.