Осколки вечности

— Вердж сказал неделю. Может и больше, я не в курсе, — безразлично представил он исчерпывающий ответ, пальцами вырисовывая на моей спине щекотный узор.

— А потом? — отчетливо задрожал мой голос новым потоком сырости.

— Сама должна понимать, не маленькая ведь уже, — предельно честно увильнул от темы парень. Я вновь затряслась, точно в лихорадке, и обеими ладонями уцепилась за тонкий материал его майки. Очередное успокоение обошлось мне дорого. Пришлось до самой крови прикусить внутреннюю сторону щеки, только бы не усесться в сточную канаву унижения. — Можно тебя попросить об одолжении? — внезапно спросил Лео тем чуждым и полным серьезности тоном, какого я прежде не ведала. После утвердительного мычания он продолжил. — Прекрати всё это немедленно. Поверь, мне вполне достаточно физической боли. На душевную я не подписывался. И вообще, жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на слезы. Особенно твоя. Я прожил долгих три века. Ты не представляешь, какой это огромный срок. И никогда не отчаивался, потому что уныние — удел слабаков и слюнтяев. Ты же не думаешь, будто у меня все всегда шло как по маслу? Были и взлеты, и падения, и разбитое сердце, и оплеванная душа, и какие-то воображаемые муки совести. Даже фиаско на любовном фронте и те имеются. Но одного не случалось никогда, кошечка. Я не разочаровывал себя. До сих пор мне не доводилось с презрением смотреть на свое отражение. Наоборот, я всегда гордился этим разгильдяем! Мне приятно вспоминать свои маленькие и большие победы. О поражениях же проще сразу забывать. В конце концов, у каждого Наполеона в загашнике есть Ватерлоо. Просто стоит подыскать для них миленький чуланчик, куда не следует ступать и по мере строжайшей необходимости. Ясно?

— Более чем, — пасмурно подтвердила я усвоение истины и попыталась встать, дабы отправиться в ванную и привести себя в божеский вид.

— Куда это ты намылилась, моя прелесть? — крепче сжал руки Леандр и быстрыми шажками засеменил к кровати. — Если ты не против, мы немного отдохнем для разнообразия, потрещим о геополитической расстановке сил в мире, сравним уровень эмансипации развитых стран с отстающими государствами, тряхнем былинными сплетнями о последней президентской инаугурации, может и до проблем демографии доберемся, — весело щелкнул он меня по носу, прыжком заваливаясь по центру гигантского матраца. Я, возмущенно сопящая и несказанно недовольная положением вещей, покорно приземлилась на кровопийцу сверху и тут же откатилась на свободную половину кровати. Правда, сбежать мне всё равно не дозволили. Ловко действующие и неизменно алчные ручонки по-хозяйски ухватились за растянутую резинку моих шорт. — Так и быть, мы просто поболтаем, — решил угодить мне мальчишка.

— Без двусмысленных шуточек, — наивно постаралась я сберечь репутацию, выстраивая между нами заграждение из длинных прямоугольных подушек.

— Как пожелаешь, моя королева, — чинно растекся он в услужливом поклоне и восторженно завалился на бок. Я со вздохом прилегла рядом, повернулась лицом к неугасающей улыбке и неуверенно ее поддержала.

Лео засмеялся в ответ. Я тоже смущенно хихикнула и, не надеясь добиться искренности, негромко попросила рассказать о себе еще хоть что-нибудь.

— О-о, великолепное начало разговора! — без единой заминки прострекотал он. — Даю на выбор три даты. 1784, 1832 и 1970 года. Откуда плясать?

Я остановилась на первой и нетерпеливо уставилась на оживший мемориал всемирной истории.