Осколки зеркала моей взрослой жизни

Дорогая, милая бабуся!
Ты всегда в моем воображении.
Я к тебе приду, к тебе вернусь я:
Будем вместе скоро без движения.

Жизнь твоя была всегда нелегкой:

Было много горя, мучила нужда.
Шла по жизни твердой ты походкой,
Ведь тогда была еще ты молода.

Ты потеряла лучших двух мужей,

Сын старший был николаевский солдат,
Одна растила троих ты малышей…
В стране безликой вился безумный чад.

Я так молюсь тебе и днем и ночью,

Чтоб продолжался наш отцовский род:
Я один из всех живой воочию,
Может сын мой будет новый Лот.

Вспоминаю я твои колени:

Когда меня кто-то дома прижимал,
Уткнувшись в них,
я от руки твоей и тени,
ласкаемый тобой, я засыпал.

Почему же, когда мы были дети,

Не ценили мы вполне той ласки?
Нету бабушек милее на свете!
Как всегда любил я твои сказки…

Знакомый с детства переулок (памяти Любочки Калинской)

Знакомый с детства переулок,
Как веха юношеских лет.
В душе моей тот закоулок,
Где так теплом я был согрет.

Года бегут так безвозвратно.

Но память мне не стерла дом,
Куда пешком я аккуратно
Ходил с надеждой вечерком.

Она была роднею мне,

Но тешил я себя мыслишкой,
Что ей скажу наедине –
Какой счастливый я братишка.

Чернов олосою голубкой

Тогда она казалась мне:
Была на вид такою хрупкой…
Сжималось сердце в тишине.

А, выйдя замуж, изменилась:

Ушел из дома звуков шум.
В моем сознаньи воцарилось –
Муж был ее властитель дум.

Когда порою мы встречались,

Она играла часто на рояле,
И все мы дружно отключались:
Ее глаза на нем сияли.

Не долгим было ее счастье:

Муж на работе подорвал здоровье.
Была любовь и вдруг несчастье…
Теперь обоих их стоит надгробье.

В семействе было Любовей две:

Мы «маленькой» ее любовно звали.
Храню я память о божестве,
На ее фото я порою пялюсь.

Теперь племянницы семейство

Там по соседству где-то обитает,
Поддерживая дух еврейства,
Мою былую память воскрешая.

Мариночка