Осколки зеркала моей взрослой жизни

В аудитории в Манхэттене лектор вел уже урок,
Вдруг в зале быстро появился белокурый мотылек –
Блондинка, как бутон цветка!..
Пробралась меж сту-льями в проход
И в зале от ее фигурки взгляда никто отвлечь не мог.

В восторге лектор неожиданно притих… В молчании

У лыбки слушателей будто осветили здание,
Чего же позабыла «стрекоза» с улыбкою принцессы?..
Она присела, вытащив блокнот – она была из прессы.

Теперь она, эта красавица, была недалеко.

Я долго не спеша мог в перерыве разглядеть ее –
Ее точеную фигурку и талию осиную,
И руки персикова цвета божественно красивые.

В аудитории как по команде все приободрились,

Задумавшись и вспоминая, как в юности кружились
В счастливой, уж давно-давно ушедшей, юности своей…
И каждый девушек таких же желал бы для своих парней.

Урок продолжен был о сложностях рекультивации

В условиях гигантской западной урбанизации…
Какие в этой обстановке быть могут констатации,
Когда рождались мысли о ее поэтизации.

Конечно же, Манхэттен не для нас!

Я долго был в Манхэттене вчера,
Где мы гуляли с целью с мамой…
Увидеть я его хотел, а зря!
Какой я был дурак упрямый.
Везде по сторонам поток машин
Шел по сигналам светофоров,
Был слышен непрерывный шорох шин,
Жужжащий перестук моторов…
И пахло гарью и гудроном.
Все это озадачивало нас,
Как нам хотелось быть вороной,
Кто дышит сверху воздухом сейчас.
Сказал я маме: «Хочу я в тишь,
Где по утрам услышу пенье птиц,
Где в детском клубе на афише
«Бакс Банни» есть и много небылиц»…
Конечно же, Манхэттен не для нас!
Он интересен уже взрослым.
Нам не понятен где-то их экстаз,
И дым противен папиросный.

Каким он вырастет – ребенок мой? (From american newspaper and T.V.)