Осколки зеркала

«Мария Даниловна!

Я не имею мужества и, может быть, подходящего момента, чтобы сказать Вам то, что я не могу не сказать: я люблю Вас и — как естественный и логический вывод из этого — предлагаю вам быть моей женой. (Последние пять слов подчеркнуты дедушкой. — М. Т.)

Я не буду говорить, что люблю Вас страстно, пламенно: жизненные бури, пронесшиеся надо мною, унесли с собой ту душевную свежесть, которая одна дает порыв сердцу; но я думаю, что все, испытанное мною, дало мне и твердость характера и твердость чувства. И верьте, что человек, ищущий с болезненным томлением души личного счастья, сможет любить твердо и постоянно ту, без которой это счастье недостаточно. Я не в силах выносить холодного одиночества; что бы Вы мне ни сказали в ответ, я сказал то, что сказал. Чувство к Вам, долго колебавшееся, уже сложилось в определенную форму. Примите его таким, какое оно есть — что я для Вас — я не знаю; но позвольте же мне надеяться, позвольте мне думать, что черная туча моей жизни не совсем закрыла мой горизонт. Неужели мне опять лишиться светлой звездочки и опять бесцельно странствовать — без семьи, без теплого привета?

Я пишу это письмо с злым червем в сердце. Что я, в сущности, такое, как не помятое, истомленное существо, не глупое, но обозленное, в лучшем случае, влюбленный Мефистофель. Могу ли я в ком-либо вызвать любовь? И я пишу Вам без особенной надежды. Но будь что будет.

Вы понимаете, что Вы должны ответить. Ваш ответ должен быть ясен, безусловно определенный, категорический. Если Вы скажете — нет, то это „нет“ не должно быть украшено никакой риторикой — она меня оскорбит.

Линии жизни людей редко бывают параллельны. О, если бы это письмо не было той точкой, с которой наши с Вами линии начали бы расходиться: ведь им в этом случае никогда, никогда не сойтись.

Жду ответа.

А. Тарковский. 11 июня, ночь».

Письмо это Мария Даниловна получила на следующий день и в ответ на него прислала Александру Карловичу, ждущему решения своей судьбы, краткую записку:

«12 июня.

Александр Карлович. Вы не должны сердиться за сегодняшнее молчание. Мне не хочется писать. Приходите завтра вечером.

М. Р.».

Назавтра ей приносят конверт от Тарковского.

«Мария Даниловна!

Мои нервы напряжены до предела. Кончайте. Сегодня вопрос должен быть решен. Находясь в такой тьме, я не могу идти к Вам — это будет пытка для меня.

Освещайте дело и не заботьтесь о том, будет ли больно мне или нет.

13. VI».

Что происходило между влюбленным Александром Карловичем и Марией Даниловной после 13 июня? Дала ли она ему определенный ответ? Судя по его письму в Евпаторию, куда вместе с Гусевыми уехала Мария Даниловна, она не отвергла предложения.