Читаем Осколки зеркала полностью

«28.IV. 1942.

Милый Ася!

Вчера получила твою открытку, где ты пишешь про аттестат. Дня через два схожу в военкомат. Получила и письмо от Володи[33] из Москвы. Жаль, что он не с тобой. Письмо очень интересное, со стихами, только стихи неважные: видимо, на него нахлынуло столько, что он не смог толком пережевать, а так бродит стихом около и не по существу, но чувствуется масса интересного. Есть такие, и он именно такой, у которых внутри и в разговоре все интереснее и больше, чем в творчестве.

То, что Танечка пишет тебе большие письма, мне что-то не нравится, напиши, серьезное ли что она пишет или так, от нечего делать, без всякой цели. Я стала очень беспокоиться после того, как ты молчал. Детишки тоже ждали письма — не волнуй, пожалуйста, пиши чаще. У нас холодно, с гор дует северный ветер — страшно выйти, а ходить нужно. Целый день сегодня хочу спать и как-то расклеилась. На Волге огромные серые волны, нужно ехать на ту сторону, чтобы попасть к Нежитину[34], и так не хочется. Сейчас потащусь за водой на ключ (далеко), а потом с Мариной в лес за этой проклятой крапивой, она, окаянная, мелкая, ее нужно выстригать ножницами из прошлогодней травы и мусора. Все это очень долго и неуютно. По радио сейчас говорят всякие ужасы о хозяйничанье немцев на Украине и от этого еще становится хуже. Ну, до свидания. Будь здоров и пиши чаще. Андрюша в школе.

Маруся».

«9. VIII. 1942.

Роднуся Маруся и кошки!

Пишу опять второпях. У меня все благополучно — пока. Получаю от Танечки письма почти ежедневно, пишут ее подруги. Написать в Союз[35] я еще не собрался, был в разъездах. Завтра напишу непременно. Теперь Союзом заправляет Скосырев, он, конечно, все сделает, что сможет. Целую всех вас нежно и крепко. Попроси кошек-ребятишек написать мне письмо. Целую бабушку. Пожалуйста, пиши мне почаще.

Твой А.».

«Как ты думаешь, собирается ли Танечка в Москву? А, может быть, знаешь определенно ее планы? Муж ее как будто поправляется и, наверное, дурить ей больше не даст, а, впрочем, это, наверное, обычное при параличе временное улучшение. Что говорят врачи и сведущие в этом люди? Кто из знакомых получает от нее письма? Я что-то совсем не представляю сейчас ее жизни и положение…

Пиши, ответь на все вопросы, очень-очень нужно…

Грустно, Ася, напиши что-нибудь ласковое.

Маруся».

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное