Осколки зеркала

«14.XI.1942.

Дорогая Марусенька!

Теперь у Танечки обстановка меняется, видимо, с переездом к ней тети Анны. Конечно, муж у Танечки ослабел, стал нудным, и она ставит его почти всегда на свою дорожку. Но ведь Танечка и ее муж не одни на свете, и я смотрю на их будущее оптимистически.

У меня пока все хорошо, сегодня получил Танечкино письмо, но я его потерял, не распечатав конверта. Но ее письма такие, что я тому обрадовался, в них всегда есть что-то неприятное — и почерк, и содержание, и особый характер им свойственной напряженности.

Мы уже не там, где были, у нас сухая, пьяная, бесснежная зима, похожая на наши херсонские зимы.

6. XII будет 11 месяцев моей фронтовой жизни. Как мало и как безумно много всего: и войны, и того, что с войной. Я уже перестал представлять себе, что возможна какая-то другая жизнь, чем эта — безбытная. Стихи я постараюсь найти и что смогу переписать, пришлю. Никогда не сердись на меня за письма, я тебя очень — чуть не написал люблю, да ты рассердишься.

Целую тебя крепко и нежно. Вкладываю по письму Андрюше и Мышке. Какие они — ребята — чудесные.

Твой А.».