Он был уверен, что никогда не видел этого листка и тем более не хранил его в кошельке.
Марк заглушил двигатель, лихорадочно отстегнул ремень и вышел из машины.
– Эй, – крикнул он в темноту, в которой исчез бездомный. – Вернитесь.
Затем он побежал, хотя у него практически не было на это сил и он был уверен, что ждет его в конце спринта в подъезде: ничего.
Как пес, так и бездомный, который только что передал ему написанную от руки записку его умершей жены, исчезли.
44
Многие люди совершают ошибку, желая все повторить. Они не довольствуются воспоминаниями, а хотят еще раз пережить прекрасные часы своей жизни. Снова и снова. Поэтому они во второй раз летят на курорт, где им так понравилось, многократно пересматривают один и тот же фильм и спят с бывшими, хотя уже состоят в новых счастливых отношениях. Лишь для того, чтобы убедиться, что ничто не будет так, как в первый раз. Потому что ощущение счастья невоспроизводимо по желанию. Его нельзя вызвать нажатием кнопки. Парадоксально, но – как только что выяснил Марк – это не касается боли, страданий и мук. Однажды он уже стоял перед их старым домом. Однажды он уже чуть не умер от скорби.
Марк вышел из машины, оставив Эмму в «жуке». Она не захотела ехать в клинику, хотя больница Мартина Лютера была по пути. Действительно, большинство повреждений барабанной перепонки заживают сами собой, он сам в этом однажды убедился после воспаления среднего уха. К тому же ее машина была нужна ему как средство передвижения и, возможно, побега. Даже если Эмма страдала паранойей и подозревала его брата в убийстве, в настоящий момент она единственная была на его стороне и могла подтвердить сумасшествие, в котором он пребывал. В конце концов, он все равно больше не понимал, кто друг, а кто враг, и поэтому предпочитал не упускать из виду врагов, если она была одним из них.
Марк открыл ворота в сад. Казалось, что маленький двухэтажный таунхаус все еще дышит. В отличие от всех остальных идеально окрашенных соседских домов, чьи ухоженные садики были защищены заборами от диких кабанов, дом номер семь казался немного запущенным и именно поэтому живым. Как неприбранная детская комната, стены которой разрисованы карандашами и которую ни за что на свете не променяешь на дизайнерский интерьер из журнала «Красивая жизнь».
Марк еще раз взглянул на листок, который нашел в своем портмоне.
«Встретимся на вилле в Груневальде. Приходи скорее. LOL –
Короткая простая записка не вызывала сомнений. Конечно, она не являлась доказательством того, что Сандра была жива. Раньше она часто оставляла подобные листки на кухонном столе:
«Я на спорте. Не ешь всякую гадость, сегодня я что-нибудь приготовлю. Вчера ночью было великолепно. Не забудь сдать тару».
В какой-то момент Марк начал подписывать свои записки «LOL», ошибочно полагая, что это сокращение означает «lots of love»[9]
. Сандра громко смеялась, когда прочитала это в первый раз, потому что – как она ему объяснила – в действительности эту комбинацию букв используют, если в интернет-чате над чем-то смеются.Laughing out loud[10]
.С тех пор это стало их внутренней шуткой и они добавляли «LOL» практически к любому сообщению.
Это и знакомый почерк однозначно указывали на то, что записку написала Сандра. Еще одним доказательством было назначенное место встречи. Их таунхаус в Айхкампе нисколько не походил на виллу – еще одна их внутренняя шутка.
Марк убрал записку и вытащил свою связку ключей. Входную дверь немного заклинивало, но она всегда с трудом открывалась.
Вопреки ожиданиям внутри не пахло затхлостью. Было холодно, отопление работало в дежурном режиме, чтобы трубы зимой не замерзли, но типичный запах пустующих зданий отсутствовал. Казалось, кто-то недавно здесь проветривал, а заодно и вымыл пол. Черные следы на паркете, оставшиеся при переезде от прорезиненных ножек дивана, исчезли.
– Эй, есть кто-нибудь? – крикнул он. Его голос металлическим эхом отозвался от голых стен пустого холла. Марк осторожно переставлял ноги, словно ступал на тонкий лед, а не входил в гостиную. При этом он не был уверен, чего боится больше – находиться одному в доме или действительно встретить свою жену.
– Ау! – снова позвал он, хотя ему хотелось крикнуть имя Сандры. Но на это у него не хватало смелости.
К гостиной прилегал пристроенный позже зимний сад, через окно которого Марк посмотрел в заросший сад. Он включил внешнее освещение, и маленькие галогенные светильники давали эффект мягкорисующего объектива. Все выглядело размытым, словно в дымке, и приобрело золотистое свечение. Фруктовые деревья, их гниющие плоды на лужайке, заросший камышом лягушиный пруд, в котором было больше трясины, чем воды.
Поднялся ветер и сорвал несколько листьев с березы, которая стояла у самой веранды. У Марка была аллергия, но он так и не решился срубить гордое дерево. Он смотрел на его верхушку, наблюдал, как из кроны в небо поднялась ворона, и его глаза слезились, словно береза цвела полным ходом.
Слезы еще больше усилили эффект мягкорисующего фильтра, неожиданно дерево стало намного светлее.