Осколок

— Помнишь, что я сказал тебе, когда ты хотела сдаться, потому что ломка была слишком болезненной? Иногда правильные вещи по ощущениям…

— …Кажутся неправильными. Да, да, это тупое высказывание у меня уже изо всех дыр лезет. Но знаешь что? Ты ошибаешься. Жизнь не только по ощущениям неправильная. Она такая и есть. И твоя глупая болтовня не остановит меня сейчас от…

Юлия отступила на два шага. Казалось, она хочет взять разбег.

Толпа у него за спиной ахнула. Марк продолжал игнорировать параллельный звонок.

— О’кей, о’кей, тогда хотя бы подожди секунду, хорошо? Я кое-что тебе принес…

Он достал из кармана куртки крохотный айпод, поставил его на полную громкость и прижал наушник к микрофону телефона.

— Надеюсь, ты слышишь, — крикнул он наверх.

— И что это будет? — спросила Юлия. Ее голос звучал сдавленно, словно она знала, что сейчас последует.

— Ты ведь знаешь, фильм заканчивается лишь тогда, когда начинает играть музыка.

Сейчас он процитировал одно из ее высказываний. Пару раз, когда она добровольно приходила к нему на прием, Юлия настаивала на том, чтобы перед уходом послушать определенную песню. Это стало их ритуалом.

— Kid Rock, — сказал он. Начало было слишком тихим, а при ветре и посторонних шумах на телефоне и без того непонятным. Поэтому Марк сделал то, что в последний раз делал подростком. Он запел:

— Roll on, roll on, rollercoaster.

Он взглянул наверх, и ему показалось, что Юлия закрыла глаза. Затем она сделала маленький шаг вперед.

— We’re one day older and one step closer.

Истерические крики за ним стали громче. От края доски Юлию отделяло всего несколько сантиметров. Марк продолжал петь:

— Roll on, roll on, there’s mountains to climb.

Пальцы правой ноги Юлии уже нависли над краем. Не открывая глаз, она прижимала мобильник к уху.

— Roll on, we’re…

Марк замолчал в ту самую секунду, когда она хотела подтянуть левую ногу. Посередине припева. По телу Юлии пробежала дрожь. Она застыла в движении и удивленно открыла глаза.

— …We’re on borrowed time, — тихо произнесла она после долгой паузы. Вокруг бассейна воцарилась мертвая тишина.

Он убрал сотовый в карман брюк, встретился с ней взглядом и крикнул:

— Думаешь, там лучше? Там, куда ты сейчас идешь?

Ветер трепал его штанины и поднимал листву вокруг ног.

— Все лучше, — крикнула Юлия в ответ. — Все.

Она плакала.

— Серьезно? Я только что задался вопросом, играют ли там твою песню.

— Ты такой говнюк! — Крик Юлии перешел в хрип.

— Это ведь возможно? В смысле, что ты никогда больше ее не услышишь?

С этими словами Марк развернулся и, к полному ужасу полицейских и спасателей, зашагал в сторону лестницы.

— Вы с ума сошли? — раздался чей-то вопль. Другой возмущенный комментарий потонул в коллективном вскрике толпы.

Марк как раз подтянулся на алюминиевой лестнице, когда услышал за спиной удар о кафель.

Лишь выбравшись из бассейна, он обернулся.

Разбитый телефон Юлии лежал на том месте, где он стоял несколько секунд назад.

— Говнюк! — крикнула она ему сверху. — Теперь я боюсь не только жизни, но и смерти.

Марк кивнул Юлии, которая показала ему средний палец. Содрогаясь от всхлипываний, она села на доску. Двое санитаров-спасателей уже спешили к ней наверх.

— А поешь ты хреново! — рыдая, прокричала она ему.

Марк не смог сдержать улыбку и вытер слезу.

— Цель оправдывает средства, — ответил он.

Он пробирался через бурю вспышек журналистов-гиен, пытаясь избежать встречи с женщиной в черном тренче, но она встала у него на пути. Марк ожидал услышать тираду упреков и удивился деловому взгляду, которым она его одарила.

— Меня зовут Леана Шмидт, — официально представилась она, словно на собеседовании, и протянула ему руку. Длинные каштановые волосы были так туго схвачены на затылке, что казалось, кто-то тянет ее сзади за хвост.

Марк помедлил и снова потрогал повязку на затылке.

— Вы не хотите сначала позаботиться о Юлии?

Он посмотрел на вышку.

— Я здесь не поэтому, — сказала женщина.

Их взгляды встретились.

— Тогда о чем пойдет речь?

— О вашем брате. Позавчера Беньямина выпустили из психиатрической клиники.

4

Черный блестящий «майбах», припаркованный в конце узкого переулка, казался в этой местности чужеродным предметом, и не только из-за своих грандиозных размеров. Обычно такие линкоры разъезжали по правительственному округу, а не по району с самым высоким уровнем преступности в столице.

Марк оставил стоять незнакомую женщину, которая хотела поговорить с ним о его брате, и постарался уйти отсюда как можно скорее. Прежде всего потому, что у него было по горло проблем и без новостей о Бенни, но также ему необходимо было отдалиться от этого унылого места. К тому же на улице с каждой минутой становилось все холоднее.

Он поднял воротник кожаной куртки и потер уши. Они были самой уязвимой для холода частью его тела и реагировали на мороз тянущей болью, которая быстро распространится на виски, если он вскоре не окажется в тепле.