Осколок

— Да. Патрик мой хороший друг. Он часто лечит моих стационарных пациентов. Он и тебя обследовал, после того как ты очнулся. Патрик объяснил мне, что твоя амнезия продлится недолго. Но он не хотел включать тебя в свою программу, что я могу понять. Все-таки он занимается действительно серьезными исследованиями, а то, что мы здесь делаем, в высшей степени неэтично. Но по крайней мере, он предоставил нам свою клинику.

«Значит, Эмма действительно просто пациентка!»

Марк не знал, смеяться ему или плакать. Та, которой он доверял и которая помогла ему больше всех, оказалась сбежавшей из клиники параноичкой. Вероятно, она действительно подслушала разговор Константина и настоящего профессора Бляйбтроя и сделала поспешные выводы. Она сбежала из клиники, чтобы предупредить его, и одновременно завела себя до параноидального психоза.

— Но я все равно не понимаю. Зачем такие невероятные усилия? — произнес Марк, всхлипывая и прижимая обе ладони к горящим щекам.

— Потому что речь идет о жизни и смерти, Марк. Поверь мне, мы никогда не хотели причинить тебе боль. Скорбь должна была отсрочить процесс вспоминания. И в первые недели все отлично работало. Но потом ты начал видеть во сне последние минуты перед аварией, и мы поняли — это лишь вопрос времени, когда ты все поймешь и свяжешь одно с другим.

«Бенни».

— Поэтому мы положили в моей приемной журнал с фиктивным объявлением.

«Научиться забывать».

— В конце нам нужен был один-единственный день. Двадцать четыре часа, которые ты забудешь. Быстрее мы не могли подготовиться к операции, а доставать ребенка еще раньше было бы слишком рискованно.

Марк помедлил, но затем не выдержал и перепрыгнул через письменный стол, за которым стоял его тесть.

— Что я должен был забыть? — закричал он и ударил его кулаком в лицо. Константин пошатнулся, но Марк схватил его за горло. — Говори! — рявкнул он и крепче сжал пальцы.

— Марк! — крикнул за спиной Бенни. — Отпусти его.

У Константина глаза вылезли из орбит, щеки покраснели, но он даже не пытался защищаться.

— Ты никогда этого не узнаешь! — Бенни говорил спокойно, почти безучастно, и, возможно, именно это странное равнодушие в его голосе привело Марка в чувство. Он еще раз сжал Константину горло, затем отпустил.

Константин стал ловить ртом воздух, схватился за покрывшуюся красными пятнами шею и закашлялся.

— Ответь мне наконец на мои вопросы или, клянусь, я убью тебя!

Его тесть кашлял, нагнувшись к полу. Затем снова выпрямился, взял с письменного стола папку и подошел к стеклянному коробу на стене. Включил галогенную лампу за матовым стеклом, достал из папки снимок и закрепил перед лампой.

— Это сильно увеличенный снимок УЗИ.

Марк не различал ничего, кроме черных и белых пятен и не понимал, злокачественные они или доброкачественные. И тем не менее он узнал этот снимок.

Он видел его за несколько секунд до аварии — в руке Сандры.

«Поэтому она отстегнулась! Чтобы достать этот снимок УЗИ с заднего сиденья. Но зачем?»

— Здесь мы видим желудок и брюшную область твоего неродившегося сына. А вот это… — Константин кашлянул и осторожно указал на темный участок, — это его печень. И здесь отчетливо видна проблема.

Он бросил на Марка озабоченный взгляд.

— У младенца отсутствуют желчные протоки.

— И что это означает?

— Он страдает той же болезнью, от которой умер твой отец, Марк. Только она гораздо более выраженная. У него не может отводиться желчь. Младенец родится без полноценной печени.

— Что… что можно сделать?

— Не много. Без печени человек не может жить.

Марку показалось, что он повернулся вокруг своей оси, хотя не сдвинулся ни на миллиметр.

— Ты хочешь сказать, что мой сын должен умереть?

Константин кивнул.

«Но тогда зачем все это? Почему его достают с помощью кесарева сечения, за десять дней до запланированной даты?»

Какой-то актер для вида обследовал его в клинике Бляйбтроя. Многочасовые тесты и анализы, бессмысленные психологические анкеты, которые ему нужно было заполнять, — все лишь для того, чтобы выиграть время и подготовить шараду, стереть данные из его телефона и заменить замок и табличку с фамилией на его входной двери. Но зачем? Чтобы следующие актеры-любители выдавали себя за руководителя его бюро, связанного адвоката или его самого? Фиктивный сценарий, автоответчик с голосом Сандры, фальшивые банковские выписки, видео на вилле Константина, которое лишь выглядело как репортаж в новостной программе, а на самом деле было подделкой, — все это должно было направить его воспоминания в другом направлении и одновременно привести сюда в клинику в нужный момент. Почему?