Осколок его души

— Ах, — вздохнул он, и посмотрел на меня так, как смотрел на семейные порции супа, которые обычно заказывали из расчета на четверых, — я должен, наверное, спросить что произошло? Но я и так вижу. Хочу ли я знать подробности? Не раньше, чем ты захочешь ими поделиться. Понимаю ли я, к чему приведёт твоё решение сходить на семейное место силы? Да, я пока соображаю. Против ли? Нет, — на мгновение задумался он. — Ты знала, что в старости люди начинают толстеть, если не начинают есть меньше? А, как я могу есть меньше, когда я пятнадцать лет голодаю?! — жалостливо посмотрел он на меня. — Я не могу стать толстым, старым и голодным, — шмыгнул он носом, — я едва пережил отсутствие волос, — тяжело сглотнул он.

— Да ты в стельку? — прищурившись, резюмировала я.

— И? — поджав задрожавшие губы, с вызовом поинтересовался он.

— Всё в порядке, — заверила я его, — но не мог бы ты ответить всего на один вопрос?

— Какой? — через несколько секунд немного обиженно, поинтересовался он.

— Если… одним словом, если всё получится, я же смогу… встать в Ожерелье?

Медленно моргнув, он посмотрел на меня немного осоловевшими глазами.

— Я не понимаю… вопроса, — выдал он, слегка пошатываясь.

— Ну, я же смогу занять место силы в Ожерелье Китарэ? А?

— Я не понимаю, что ты хочешь от меня? Ты уже его заняла… Ваши энергии создали свою уникальную мелодию двенадцати, в то время как Китарэ ваш резо… резо…, - жестикулируя рукой в воздухе, пытался высказаться он, — резонаторррр, — практически прорычал он, — бездна его разорви, что за слово!

— Спасибо, — прошептала я, надеясь, что он не настолько пьян, чтобы что-то напутать и уже со всех ног бросилась вперёд сквозь заснеженный лес.

На самом деле в мире есть сотни мест силы, как мы называем их, где грань между двумя мирами чуть тоньше и энергия относительно легко может переходить как туда, так и обратно. Они подобны спящим вулканам, которые лишь ждут момента, когда крошечная искра разбудит их от долгого сна, ускорит течение энергии и силы. Тому, что сейчас просыпалось во мне, было вполне по силам открыть проход меж двух миров. Я была уверена в этом и именно осознание того, что этот всплеск проснувшейся ото сна силы, окажется бесконтрольным и бесполезным, заставлял меня бежать вперед, не беспокоясь ни о ветках, что больно хлестали по лицу, ни о том, что я уже несколько раз подвернула ногу, ни о боли, что пришла следом. Я должна была успеть. Туда. Вовремя. Сейчас!

Когда особенно густые и колючие кусты всё же сдались, и я едва ли не вывалилась на заснеженный берег лесного озера, то невольно замерла. Вдруг, показалось, а что если ничего не получится? Вдруг то, что мой страх перед огнём ушел, это всего лишь последствия шока? Что если выброса энергии окажется недостаточно, чтобы открыть проход? Сомнения и страхи вдруг на краткий миг овладели моим сердцем, заставив растерянно замереть, чтобы услышать, как пробуждается ото сна вековой зимний лес. Его горделивое, величественное спокойствие, где не было места ни страхам, ни сомнениям. Он всегда знал кто он и это, то самое чувство гармонии с самим собой, которое следовало бы найти и мне. Не время сомневаться, когда до цели осталось несколько шагов. Когда всё внутри горит огнём, а сердце грохочет так, что кажется ещё чуть-чуть и оно вырвется из груди.

Моё хриплое дыхание сорвалось с пересохших губ, когда сквозь снег я осторожно двинулась вперёд. Я невольно всхлипнула, стоило мне ступить на покрывавший гладь озера лёд, как мои ступни тотчас стали погружаться в ледяную воду, так как даже лёд не выдерживал того жара, что сейчас источала я. Но я и не думала останавливаться. От соприкосновения с ледяной водой, я ощутила, как горит моя кожа. Это было действительно больно, и походило на то, словно я добровольно погружалась в жидкое пламя, что с каждым шагом охватывало каждую клеточку тела, отзываясь в нём. Хотелось закричать, но дыхание перехватило. И, вместо этого, я лишь с силой сжала челюсти, двигаясь вперёд, всё ближе к самому центру озера. Постепенно вода покрыла мои бёдра, добралась до пояса, потом до груди и именно тогда я оттолкнулась от дна и поплыла. Первый гребок, второй и именно в этот момент, я поняла, что не могу больше сдерживать то пламя, что так отчаянно рвалось наружу.