Осколок его души

— Всё равно у меня нет выбора, — покачала она головой, — не осталось никаких следов о том, кого именно для Китарэ выбрал мой муж. Ты же знаешь, это дело истинных эвейев, — закусила она губу.

— Конечно, Алмэй, я понимаю тебя, ведь и я отец, но в моей семье так и не родилось истинного дракона, потому я не могу сказать, насколько это ужасно для кого-то вроде Китарэ потерять свою судьбу. Но я думаю, нам по силам все исправить, если не ждать чудес, а просто сделать все так, как должно.

— Ты прав, конечно же, — кивнула она, вновь опускаясь на свое место и протягивая руку Ису Нураку, прося тем самым передать ей бумаги. — Я бы хотела, чтобы мы не затягивали с официальным объявлением и твоей дочери стоит переехать сюда как можно скорее. Пора начинать её обучение.

— Разумеется, — согласно прошептал Ис Нурак, словно заворожённый следя за тем, как Алмэй открывает крышку подставки, на которой стоял дракон, и тут же опускает печать на лист бумаги, позволяя невидимым нитям магического договора сплетаться со словами, превращая их в долговое обещание их родов.

«Наконец-то» с удовольствием думал он, сравнивая ощущение, что испытывал сейчас с самой жаркой ночью, что была у него в жизни. Сложно представить, как он ждал именно этого момента! Ведь именно начиная с этого дня, вся империя совершенно официально открывала для него любые двери. Почему? Ну, просто потому, что он теперь был на той самой ступени, скинуть с которой его просто невозможно. Осталось всего несколько шагов. Хорошо бы ещё ускорить близость между Китарэ и его дочерью. Чем скорее она понесёт от него, тем проще. Хотя, конечно, всё по порядку… или одновременно?

Не сдержавшись, Ис Нурак улыбнулся так искренне, что даже вечно хмурая Алмэй разделила с ним радость своей скупой улыбкой.

* * *

Наступил момент, когда пребывание в Храме Двенадцати Парящих стало для меня поистине удивительным временем. На первый взгляд ничего не изменилось. Всё те же косые взгляды окружающих; занятия с преподавателями, которые разрывались между страхом и отвращением к моему роду и обязанностью меня учить, конечно, это не относилось к тем, кто обрел своё отражение. Истинные эвейи в Храме чувствовали изменения. Они точно осязали изменения во мне каким-то внутренним чутьём, затем видели кольцо на большом пальце, и это отбрасывало большую часть вопросов относительно того, почему я всё ещё так выгляжу. Только теперь я начала чувствовать, какая редкость в нашем мире девушка-дракон. То ли в природе эвейев был заложен какой-то механизм оберегать самок, то ли они понимали это как-то ещё, но именно полноценные эвейи вели себя со мной, как с персоной императорских кровей. Не меньше. В чем это выражалось? Ну казалось бы, всё оставалось как прежде, но стоило мне приблизиться к кому бы то ни было, как менялась их речь, поведение, само отношение, которое можно было скорее почувствовать, чем увидеть и услышать. Почему раньше я этого не замечала? Хотя, о чем я говорю, раньше я вообще ничего не замечала. Только сейчас я начала понимать, какое это великое счастье — найти себя. Раньше я так много думала о том, что думают обо мне и это делало меня очень несчастной, просто потому; что я не находила достаточно места в своем сердце для того, что было важно! А был Китарэ, был Рэби, ребята, все они просто сделали меня счастливой, как только я стала жить, наслаждаясь тем временем, что мы проводили вместе.

Вот и сейчас, день выдался по-настоящему погожим, учитывая то, что сейчас середина зимы. Конечно, вся его погожесть для нормального человека заключалась в том, что не было ни дождя, ни снега и, несмотря на холод, можно было выйти на улицу. Но, пожалуй, я была не из тех, кого волновала температура снаружи.

— Поверить не могу, что ты так растрачиваешь энергию, — продолжал ворчать Китарэ, сидя на траве и позволив моей голове с комфортом уместиться у него на коленях.

— Я должна заботиться о тебе, — усмехнулась я, всматриваясь в начинающее хмуриться небо.

Конечно, со стороны мы могли смотреться, как два дурака решивших отдохнуть на промозглой поляне посреди зимы. Вот, только, вряд ли кому-то удастся замерзнуть, когда рядом настоящий огонь.

Китарэ беззвучно усмехнулся, склонившись надо мной, когда его большой палец лег на мои губы, нежно поглаживая их.

— Мне кажется, ты путаешь ориентиры, — не скрывая легкой улыбки, сказал он.

— Ну не знаю, — пожала я плечами, — пожалуй, подогреть что-то для тебя это единственное, что я могу сделать в знак своей заботы, — пожала я плечами.

— А как же традиционная вышивка для нареченного? — нахмурившись, серьёзно поинтересовался он, имея в виду традиционные подарки невесты жениху.

— Нет.

— Обед?

— Можно, но лучше не надо.

— Тогда танец? Песня?

— Может, тебе следует передумать относительно серьёзности своих намерений? Твои ожидания явно не совпадут с реальностью? — фыркнула я. — Хотя ты должен понимать, что в условиях выживания именно я смогу позаботиться о тебе, — не выдержав засмеялась я.

— Это веский аргумент, — склонился он ко мне ещё чуть ниже, без труда находя мои губы для поцелуя.