Осколок империи

Да-да, совсем по-иному. Не стоит думать, что в Российской империи не водились извращенцы. Водились, да еще как, эти зверушки вообще везде водятся и вымирать, подобно зверю-мамонту, никак не желают. Но дело любого государства, желающего сохранять себя в относительном здоровье, вырабатывать своего рода иммунитет. В Российской империи его роль исполнял закон, лишающий пойманных на горячем содомитов всех прав и отправляющий попавшихся в места, где волков морозить хорошо, как минимум лет на пять. Кстати, «лишение прав» – это не просто речевой оборот. К примеру, если кого-то из дворян, занимающего не последнее место в табели о рангах, уличали в подобном непотребстве, то он терял статус дворянина, чин, не говоря уж об обрушивающемся презрении общества и положении отверженного, этакого прокаженного, на которого и посмотреть то невместно нормальному человеку.

Мда, все это было. А теперь нет. И максимум, что грозит вот таким «мелинсонам» – легкий выговор на работе, да и то не факт. И это уже не просто печально, а воистину катастрофично. Не зря было подмечено, что, к примеру, учитель-содомит способен, работая с детьми, развратить их, превратив из нормальных, здоровых людей в психически искалеченных, не способных быть полноценными мужчинами, что должны были бы быть мужьями и отцами в полной мере. В полной – это не только с биологической, но и с точки зрения психики, которая исковеркана раз и навсегда.

Примеров хватало. Некоторые школы в Британии, да и у нас… встречалось. Одно время Священный Синод был завален волной жалоб на вскрывшиеся непотребства в школах при монастырях. Ох и полетели тогда головы некоторых церковников! Не в прямом смысле, конечно, но заключение в монастырские темницы были в свете открывшихся обстоятельств естественным явлением. А особо шустрые, мигом снявшие с себя сан, попали под карающую десницу уже обычного правосудия империи. И поделом!

Кстати, мне было бы очень интересно узнать, а что сталось с теми, кто отбывал наказание по «содомитской» статье? Уж не «жертвами ли царизма» они нынче прозываются? Утверждать не стану, но не удивлюсь и подобному положению дел.

Ну ладно, хватит с меня подобного рода «исповедей» содомита! Да и вообще после такого не возникает никакого желания продолжать допрос Якова Мелинсона. Хочется лишь одного – раздавить эту гадину, после чего долго и усердно мыть руки с мылом. Вот только понимаю, что минимальную «программу» выполнить все равно придется. Хотя бы представиться и открыть чекисту, что послужило первопричиной его теперешнего положения. Да и про последнего из оставшихся, своего братца Семена, он может знать такое, чего остальные не могли мне сказать. Родня как-никак, совершенно иной уровень доверия.

Полчаса. Именно столько времени понадобилось, чтобы сделать то, что было необходимо, а именно рассказать о том, кто я, заодно выжав из чекиста-содомита необходимые сведения. И это учитывая то, что тот мог лишь писать, но не говорить, будучи отягощен качественным кляпом. А сведения… Тайн Мелинсон никаких не знал, зато кое-что рассказал о братце. Кто знает, может, и пригодится пара секретов и секретиков, чисто родственных. И достаточно. Выбивать из чекиста его захоронки не стал. Брезгливость не позволила. И «поговорить по душам» с без пяти минут покойником, как с предыдущими двумя, тоже не тянуло. Нет желания разговаривать… с такими.

Зато из истории вспомнилось, как должны были помирать такие вот извращенцы и растлители юношей. Пусть не было раскаленного металлического штыря, который таким вот субчикам вставляли в задницу, да и аутодафе устроить возможности не имелось без риска повредить совсем посторонним, ни в чем не виновным людям. Присутствовало острое лезвие ножа, которое одним взмахом снесло под корень все чекистские «фаберже», сделав того евнухом, а затем, вторым взмахом, отчекрыжило и сам «аппарат», чтобы тварь померла так, как и полагается – в муках и с осознанием своего ничтожества.

Дергающееся тело, расплывающаяся под ним лужа крови… Минус три. Остался последний.

Но сначала надо подготовить послание. Ага, подобное тому, которое уже было распространено как в московский народ, так и по заграницам. Значит, вновь придется отделять голову жертвы от остального тела, готовить табличку и пристраивать в должное место. Внешние эффекты – вот то, о чем слишком часто забывают, на что не обращают должного внимания. Я же такой ошибки допускать не собираюсь. Уж если пугать ОГПУ и прочих, то со всем размахом.

Можно и уходить. Даже более того – нужно. Существо неопределенного пола так и валяется в бессознательном состоянии в соседней комнате. И это его счастье. Слышал бы хоть что-нибудь – пришлось бы и его в иной мир переправлять. А не хотелось бы… Я ему подобных презираю, они вызывают глубокое отвращение и заслуживают не то высылки, не то лечения. Но убивать… Нет. Это таких, как Мелинсон, развращающих юных мальчиков, надо уничтожать с особым цинизмом и уведомлять об этом окружающий мир. Кстати, именно этим сейчас и займусь.

* * *