Осколок(Проза и публицистика о Великой Отечественной войне)

Но вот прошло три месяца, как было получено последнее письмо. Возвратившись домой из школы, Игорь каждый день, еще не раздевшись, спрашивал у матери:

— Письмо пришло?

И каждый раз мать отрицательно качала головой:

— Только газета. Писем нет.

Что же могло случиться с товарищем Анисимовым? Неужели он погиб в бою? Где-то теперь Малыш? Игорь тревожился, он так ждал того времени, когда окончится война и когда Анисимов вместе с Малышом приедет в гости.

Ребята написали два письма на фронт, а ответа все не было. Они собрались после школы у Игоря, чтобы написать еще письмо, на этот раз — командиру воинской части, где служил Анисимов.

И вдруг — стук в дверь. Ребята увлеклись и даже не подумали, что это мог быть почтальон, а это он именно и был.

Девушка с сумкой, туго набитой газетами и письмами, подошла к столу. Это предвещало что-то интересное. Обычно почтальон не заходил в квартиру, а опускал письма в ящик, висевший у входа.

Девушка раскрыла толстую разграфленную книжку и сказала:

— Распишитесь.

Да, это было письмо, и не простое, а заказное. Не треугольник, а настоящий конверт.

Расписывался Игорь сам, потому что письмо было адресовано ему. Дрожа от волнения, он нерешительно взял карандаш. В самом деле, не так уж часто мальчикам приходится расписываться, да еще в такой солидной книге. Игорь знал, что ребята невероятно завидуют такому неожиданному счастью. Волнуясь, он написал фамилию криво, так, что буквы залезли в другую графу. Он даже испугался. Но девушка-почтальон улыбнулась, подала ему конверт и ушла.

Осторожно оборвав кромку конверта, Игорь вытащил листок бумаги и… фотографию.

Ребята только ахнули от восторга.

Какое это было великолепие! У заснеженной могучей ели стояла четверка собак, запряженная в маленькую лодочку. Тут же стоял солдат, конечно, не кто иной, как Анисимов.

Игорь сразу узнал и Малыша. Вожак стоял смирно, повернув голову в сторону фотографа. Сейчас со снимка он спокойно и весело смотрел на ребят.

А потом ребята все вместе читали письмо.

«Дорогой Игорь, дорогие ребята, — писал Анисимов. — Посылаю вам фотокарточку. Я снят со своей упряжкой. Тут и ваш Малыш и с ним Снежок, Жук и Шарик. Я давно не писал, потому что с упряжкой ходил в тыл к немцам. А потом произошло большое несчастье — погибли Жук и Снежок. Шарик тяжело ранен. Малыш жив, ему только немного повредило ухо. Я тоже тогда был ранен и теперь лежу в госпитале. Когда поправлюсь — опять поеду на фронт, в свою часть. Опять с вашим Малышом будем спасать раненых. А вот когда кончится война, обязательно вместе с ним приедем к вам погостить. Спасибо за приглашение и еще раз спасибо за Малыша. Он очень умный, послушный и трудолюбивый пес.

До свиданья, дорогие ребята, жду вашего письма.

С фронтовым приветом Ф. Анисимов».

Ребята торжествовали. Весь вечер они рассматривали фотографию, перечитывали письмо и все вместе сочиняли ответ.

Глава четырнадцатая До скорой встречи!

Только через месяц встретились вожатый Анисимов и вожак знаменитой санитарной упряжки Малыш.

Встреча произошла в саду, у госпиталя, в маленьком городе, недавно освобожденном от немцев. Малыша привел Ильинский.

Стояли последние дни апреля. Весна вела стремительное наступление. Река взломала лед и с шумом свободно несла его мимо города. На необозримом чистом небе откуда-то появилось легкое, пуховое облачко. Оно плыло в одиночестве, медлительное и важное, как лебедь. Иногда над городом появлялись птицы. Они летели высоко-высоко, и их непрерывный дорожный разговор был чуть слышен.

Анисимов вышел, опираясь на костыль. Он огляделся и, увидев Ильинского, подпрыгивая, бросился к нему.

Малыш издали не сразу узнал вожатого. Синий халат, костыль — все это было необычным. Но зато он узнал голос, когда Анисимов окликнул его.

Вожак сорвался с места и в два прыжка оказался рядом с вожатым.

Костыль упал. Анисимов наклонился и обнял своего преданного друга. Он долго гладил и ласкал собаку, а Малыш покорно сидел и повеселевшими глазами смотрел на вожатого. Иногда под шерстью вожака заметно пробегала дрожь — признак нетерпеливости. Казалось, вожак ожидал привычной команды «Малыш, вперед!». И так как Анисимов молчал и, не переставая, поглаживал блестящую шерсть собаки, глаза Малыша выражали недоумение.

— Как он скучал по тебе! — сказал Ильинский. — Теперь нас переводят на другой участок. А работать еще долго не придется. Наверное, к тому времени и ты будешь с нами.

— Да, обязательно буду, — задумчиво ответил Анисимов.

Нужно было расставаться. Друзья молчали. Должно быть, они думали о своей любимой, но и опасной работе, о товарищах, продвигающихся на запад, о дружных упряжках четвероногих тружеников.

Рядом с госпиталем возвышался опутанный лесами большой дом. Шел восстановительный ремонт. Слышались удары молотков о кирпич, шумно сыпался щебень. Прогудела перед воротами машина, нагруженная досками. Напевая песенку, торопливо прошел стекольщик. Солнце метало свои отблески в щели его большого ящика.

Возрождалась жизнь полуразрушенного города.