Осколок Радуги (СИ)

Мы немного помолчали.

— Мне страшно. — Минут десять спустя произнесла девушка. — Я не хочу умирать.

— А мне мать говорила, вроде, что вы можете переселяться в другие тела.

— Это только после того, как нам исполнится пятьсот лет. — Возразила девушка. — До этого момента убить нас проще простого. Мне же, смех сказать, всего сорок девять.

— В Мидгарде ты была бы взрослой женщиной. — Улыбнувшись, заметил я.

— Где-где? — Переспросила Ламина.

— Мидгард или Земля, планета такая есть. Представляешь, там люди всего по сто лет живут, и то, если сильно повезёт. Там сорок девять это примерно полтары тысячи лет по-нашему.

— Не врешь?

— Вру. Но не сейчас.

— Всё равно страшно. — Гнула своё Ламина.

— Давай просто не думать о смерти, а вместо этого вспоминать что-нибудь весёлое. Хочешь, расскажу какую-нибудь добрую историю из детства?

Ламина кивнула. Я нахмурился, вспоминая.

— Мне тогда лет двенадцать было, а Тору, старшему брату, четырнадцать. Сидим мы на скучнейшей лекции по военной истории, конспектируем, сколько народу, где и когда было убито. Я притворился, что у меня болит голова, и попросил разрешение пойти к целителю. А Тор увязался со мной, заявив, что один я до целителя могу и не дойти, настолько мне плохо. Едва оказавшись за дверью, мы посмотрели друг на друга, рассмеялись и побежали на крышу учебного центра. А там росла яблоня в кадке. Мы стали срывать яблоки и есть их, а когда наелись, принялись кидаться ими в стражников, которые дежурили внизу. Нам они тогда казались чересчур важными и надутыми, как индюки. Стражники злились, но сделать нам ничего не могли, мы же сыновья Одина.

— Кого? — Не поняла Ламина.

— Правителя Асгарда. — Просто пояснил я. — Так вот, я кинул яблоко, и в этот самый миг из здания вышел сам Всеотец. И, надо же такому случиться, моё яблоко попало ему по голове. Старикан посмотрел вверх и спросил сурово: «Кто кинул?» У меня чуть сердце в пятки не упало. Колени трясутся, губы дрожат, а Тор вдруг делает шаг вперёд и говорит: «Я!» И что ты думаешь? Один погрозил ему пальцем и пошёл своей дорогой. А мне-то тогда казалось, что за такое запросто четвертовать могут.

— Сейчас нас и в самом деле четвертовать могут. — Печально вздохнула Ламина. — Причём даже не за какое-то там яблоко, а просто потому, что мы станем бесполезными.

Я промолчал, так как понимал, что Ламина абсолютно права, но подтверждать это мне не хотелось. Всегда тяжело расставаться с надеждой, что всё кончится хорошо.

========== Сложный выбор ==========

Так мы и сидели до тех пор, пока в камере опять не появился отец Дэксуса.

— А вот и настала пора умирать, Локи. — С каменным, ничего не выражающим лицом сообщил он мне, а затем прибавил: — Признаюсь, настала быстрее, чем я ожидал.

— Настала, так настала. — Равнодушно пожал плечами я.

Если всё равно умирать, то умирать надо достойно, без воплей и стенаний: они ведь от гибели не спасут. Хотя на самом деле мне было очень страшно. Но в глубине души я ещё продолжал надеяться на счастливый финал, и это прибавляло сил.

Мои руки защелкнули возникшие из воздуха наручники, и я под конвоем вышел из камеры. В руках у отца Дэксуса блестел мой меч. И когда он только успел забрать его у меня, если я даже не заметил этого момента?

— Прощай, Локи! — крикнула напоследок Ламина.

Я даже не успел ответить.

Маг вывел меня из замка, возле которого стояли Фригга и Дэксус.

— Локи. — Выдохнула мать, увидев меня.

Лицо её было бледным и встревоженным. Дэксус смотрел на меня спокойным, и разве что чуть-чуть печальным взглядом. «Не повезло тебе, Локи. Но ничего, никто из нас не застрахован от смерти». — Говорили его глаза.

— Ты всё же похитил его. — Холодно сверкнув глазами, сказала Фригга магу и кивнула на артефакт, что висел у того на шее.

— Похитил, но этого мало, и ты сама прекрасно об этом знаешь.

— Вот именно. — Скрестив руки на груди, согласилась Фригга. — Так что ты ещё не победил. Ведь я ни за что не произнесу формулу отречения от артефакта. А без этого он никогда не станет твоим по-настоящему. Ты сколько угодно можешь носить его на шее, как побрякушку, но ни капли силы он тебе не даст, потому что его истинным хозяином являюсь я.

— Действительно, являешься…пока не произнесёшь формулу отречения.

— Я не собираюсь произносить её.

По лицу мага пробежала кривая усмешка.

— Отлично. Так значит, ты не против, если я сейчас проткну этого недомерка насквозь его же собственным клинком? Выбирай, Фригга: формула в обмен на его жизнь.

Если до этого момента и существовала какая-то призрачная надежда на спасение, то теперь и она растаяла. Конечно, мать пожертвует мною ради того, чтобы отец Дэксуса не получил власть над Осколком Радуги. Ведь с его помощью он наверняка сможет убить миллионы людей, иначе маг не стремился бы так сильно заполучить этот камень. А Фригга всегда подчёркивала, что долг важнее личных привязанностей. К тому же, у неё теперь есть послушный и внимательный Дэксус, а раз так, то зачем я ей нужен?