Осколок в голове

– Но-но! Не пугай арестованного. Он теперь под моей защитой, – предупредил сержант.

– Пусть скажет, где Сашка? – надвинулся на Равиля Тихон.

– Он… он умер, – Равиль с трудом ворочал языком. – Но я не виноват.

– Врешь! Поехали туда!

– Стоп, стоп! – вновь вмешался сержант. – Я должен срочно преследовать опасных преступников, они украли ребенка, спалили машину и неизвестно, что еще могут натворить. Надо сообщить в город о гибели Петелина и Мартынова. Хасимова допросим потом. Я его забираю с собой. Ты, Заколов, тоже со мной поедешь. Слишком много к тебе вопросов.

– Я должен найти друга.

– Этим займется ваш преподаватель. – Федорчук показал на стоящего рядом Карасько. – Все! Быстро в машину!

– Я что – арестован? – раздраженно выкрикнул Заколов.

– Пока нет. Успокойся. Считай, что я хочу с тобой побеседовать. И другие люди тоже захотят. Такого ЧП у нас в городе еще не бывало. Погибли два офицера милиции! Украден ребенок! Захвачен студенческий лагерь! И везде ты – то ли свидетель, то ли… Собирайся!

– Я пойду искать друга, – твердо заявил Тихон. Глаза буравили сержанта из-под нахмуренных бровей.

– В машину! – рявкнул Федорчук. – Ну! – И потянулся за пистолетом. Свой он держал в кобуре, а другой, изъятый у зэка, пихнул за пояс.

– Хорошо, пошли, – неожиданно легко согласился Тихон.

Федорчук пихнул вперед Хасимова и подтолкнул Заколова.

Из барака выбежала Лиля. Она несла в руках спортивный джемпер Заколова.

– Возьми, оденься. – Лиля протянула свитер. Заколов все еще был по пояс раздет.

– Спасибо. – Он улыбнулся Лиле, накинул джемпер на голову, рука нырнула в рукав, а когда выскочила оттуда, пальцы ловко выхватили из-за пояса сержанта пистолет.

Заколов передернул затвор и приставил ствол к затылку милиционера. Свободная рука расстегнула кобуру у опешившего сержанта. Второй пистолет перекочевал за пояс Тихону.

Все замерли. Лишь Равиль с надеждой посмотрел на студента.

– Двигайтесь, Федорчук, двигайтесь. Не стойте как вкопанный. – Тихон повел сержанта и Равиля к машине. – За руль садитесь, – указал он милиционеру, – и без дураков! Я сзади. А ты, сволочь недобитая, – Тихон подтолкнул Равиля, – садись вперед. Будешь показывать дорогу. Где ты Сашку оставил? Ну!

К машине торопливо подошел Карасько.

– Можно я с вами поеду? – спросил он.

– Залезайте, – поразмыслив, согласился Заколов.

Они вдвоем уселись на заднем сиденье уазика.

– Только не думайте ничего плохого. Я друга должен найти… Живым или мертвым, – тихо добавил Заколов.

Федорчук под дулом пистолета напряженно сидел за рулем. Испарина покрыла его лоб, под мышками намокал даже китель. «Ничего, наступит и мой черед», – успокаивал он себя, проклиная за неосторожность. И как этот студентик его объегорил?

– Вперед! Чего ждете? – строгим голосом поторопил Заколов.

Машина тронулась.

– Куда рулить? – буркнул Федорчук, отъехав от барака.

– Показывай! – Тихон ткнул Равиля стволом в затылок.

– Я оттуда пришел, – дернул носом в открытую степь поникший Равиль.

– Заколов, ты с пушкой не шуткуй, бабахнуть может! – покосился сержант.

– Езжайте, куда он показывает! – устало приказал Тихон.

Уазик выехал в степь, Равиль заозирался:

– Я плохо вижу. Глаза!

– Останови, – велел Тихон милиционеру, вышел из машины и открыт переднюю дверцу, где сидел Хасимов.

Лицо беглого бандита затекло, кровь сочилась из разбитого лба, скапливалась в уголках глаз, густела багровой коркой.

– Вода есть? – обратился Тихон к Федорчуку.

– Там, – зло кивнул сержант в конец салона, весь подобрался и заинтересованно предложил: – Достать?

– Вы лучше сидите. Владимир Георгиевич, подайте, пожалуйста, воду.

Карасько порылся за сиденьем и извлек пятилитровую пластиковую канистру. Тихон намочил обрывок футболки, образовавшимся тампоном протер лицо Равиля.

– Щиплет, – шипел Хасимов, корчась от боли и отворачиваясь.

– Терпи! Не дергайся. Крепко вы его приложили, – рассматривая широкую ссадину от прута и мелкие порезы, сказал Тихон.

– А что было делать? – встрепенулся Карасько. – Когда я выскочил, водовозка на тебя с ребенком мчалась – тут уж не до расчетов. Как получилось, так и врезал.

– Спасибо… Вовремя, – поблагодарил Тихон.

– Браслеты снимите, – заныл Равиль.

– Товарищ сержант, может, ему руки освободить? – предложил Тихон.

– Хватит мне одного такого развязанного, – сержант недовольно отвернулся.

– Ну что, лучше? – протирая Равилю лицо, заботливо поинтересовался Заколов. – Ты пойми, пока я не найду друга, я не отстану. Вспоминай!

– Вроде там, – Равиль показал посвежевшими глазами.

– Поехали! – обрадовался Тихон.

Через некоторое время вдалеке показалась большая кочка.

– Вон он лежит, – вяло произнес Равиль и, спохватившись, торопливо добавил: – Только я здесь ни при чем. Он сам помер.

Машина остановилась в нескольких метрах от скрюченного на песке тела. Еще перед торможением у Заколова не осталось никаких сомнений – он узнал Сашку Евтушенко. Тихон выскочил из машины, отбросил ненужный пистолет. Глаза застилали слезы, ноги надломились, и Тихон упал на колени рядом с телом друга.