Осколок в голове

Эта мысль поселилась в голове Равиля, когда он с двумя сопровождающими сел в поезд. Больше суток они вместе слушали перестук колес под вагоном, привыкли друг к другу, пообтерлись. Прапорщик внутренних войск с сержантом коротали время за бутылочкой, Равиль вел себя паинькой. Его даже перестали пристегивать наручниками к стене, когда водили в сортир.

Этим он и воспользовался. Напросился в начале ночи, когда менты совсем осоловели, а поезд ход замедлил. Стекло в туалете к тому же с изрядной трещиной было. Равиль ногой слегка ударил – оно и вывалилось. Что еще надо?

Поначалу он топал куда глаза глядят, стремясь быстрее уйти от железной дороги. Там по станциям ментовские ищейки первым делом и будут рыскать. Когда совсем датеко ушел и успокоился, внезапно услышал шум машины и выстрелы. Погоня?! А машина уже почти рядом – вон фарами по темноте зыркает. Не иначе – ментовоз. От него разве в степи убежишь. Тогда и прыгнул в ямку, затаился, как крот. Лежал ни жив ни мертв.

Утром машина почти над головой прошумела. Вжавшись в землю, Равиль даже слышал, как камешки из-под шин вылетают. Думал, все – хана, замели! Но шайтан миловал – проехали мимо. Мандраж тогда по полной продрал! Еще долго шевельнуться боялся. А когда высунул нос да осмотрелся, решил не рисковать, до темноты отлежаться. И то правда: ровнехонько все кругом, любая сволочь за версту увидит фигуру в черной арестантской робе.

За день намаялся Равиль в яме, даже помочиться лежа пришлось. И то сказать, не на перине лежал. Да и мяса на своих костях почти не имел. И на воле-то был худым, а на зоне отощал окончательно – кожа да кости. Как сумерки сгустились, надумал выбираться из жесткого убежища. Только приподнялся, как услышал шаги и увидел фигуры двух путников. Снова на землю бросился, испугался, не на него ли облава? Но что-то непохоже, не веером идут, а гуськом, друг за дружкой. На ментов не тянут.

Те двое тем временем неподалеку уселись. Равиль прислушался – булькает, не иначе винище жрут. А если судить по плотному стеклянному перестуку, то бутылок у них немало. Равиль не утерпел, высунулся, потянул носом – резкий запах крепкой бормотухи манящей струйкой вполз в ноздри, игриво защекотал, горло дернулось инстинктивным глотком, а пустое брюхо свело спазмом.

Как долго он не пил винища? Нет, такое грубое слово не подходило к его теперешнему благоговейному чувству. Как долго он не вкушал этого прекрасного пьянящего напитка?

Со стороны пришельцев потянуло дымком. Сигареты. «Пегас», благоговейно подумал Равиль, а может и того лучше – «Ява»! На зоне такое курево только у крупных авторитетов имелось.

Как у каждого голодного человека при виде вожделенной пищи, мозг Равиля узким направленным лучом, словно лазер, прожигал бездну вариантов, пробиваясь к ответу на вопрос: как заполучить эту радость? Хитрость или тайная кража здесь не пройдут. Оставался последний, хорошо знакомый Равилю способ: разбойное нападение. У него и статья по этой части. Вот только не вооружен он сейчас, и даже палки завалящей в этой гребаной степи негде подобрать.

Но вариант подвернулся неожиданный и в то же время очевидный. Незнакомцы отшвырнули пустую бутылку и потопали дальше.

Только они отошли, как Равиль осторожно выбрался – и за пузырем. Вот он – и опять удача! Бутылка оказалось тяжелой, из-под шампанского, в такие бормотуху часто разливают. И за горлышко держать удобно. Хорошая колотушка получается. Такой жахнешь – мозгов не соберут.

Равиль слизнул оставшиеся в бутылке капли и припустился за ушедшими. Милая сердцу темень была его союзницей. Роба у него черная, рожа смуглая, вся в пыли, фиг заметишь такого, подзадоривал себя Равиль. Эти два лоха и не оборачиваются. Пора поближе подкрадываться.

Равиль сократил дистанцию, стараясь идти бесшумно, временами припадая к земле. Крайний, с большой копной кучерявых волос, в клешах, явно стал отставать. Ноги заплетает, гремит бутылками, песни горланит. К такому незаметно со спины подойти – плевое дело. И первого как раз почти не видно в темноте – утопал вперед. Вот и настал самый удобный момент.

Ворочавшийся в голове план приобрел окончательную четкость. Сначала хрястнуть отставшего путника, чтобы без звука осел на землю, будто спьяну споткнулся. А самому сразу в сторону и затаиться. Первый, как заметит, вернется, склонится над лежащим – тут-то и его приласкать тяжеленной бутылочкой. Тогда и выпить можно будет, и арестантскую робу на цивильную одежду сменить, и тугриками разжиться.

Равиль мягкими шагами быстро сокращал расстояние с отставшим путником. Глаза впились в кучерявую голову. Вот она – его мишень. Он нервно переложил увесистую бутылку из одной руки в другую, чтобы протереть вспотевшую ладонь. Теперь не выскользнет. Последние метры легкое тело Равиля преодолело невесомыми прыжками. Мышцы сконцентрировались на ударе. Бить надо четко, но не во всю силу. Равиль, хоть и в бегах, но все-таки вор и убийцей становиться не собирался.