Оскомина, или Запись-ком ефрейтора Хлебонасущенского

В другой год, в гражданку уже, Коган с Силычем советовали Председателю все возделываемые поля засеять одним подсолнечником, но тот не согласился уже только по одной той причине, что из Отрадного пиратами были увезены пресса, в каких давят семечки. Ещё он понимал, что не выдержать нам рыночной конкуренции с колхозом «Мирный», как раз специализирующимся на выращивании подсолнечника и производстве подсолнечного масла. Рыночная ниша мирнянами занята, а резко увеличить поставки масла в ЗемМарию не удастся: не из украинского хутора на городской рынок завезти. А ещё и по сходной цене надо. Ну, а главное, не верил Франц Аскольдович, что одолеем мы свалившуюся на нас напасть, что отвоюем землю. Топинамбур — зараза! — каким-то ползучим сортом оказался: вытеснил с полей рожь, подсолнечник и свёклу, с Дальнего поля на огороды ближние приполз. А остановить вторжение нечем — ни жердей, ни досок перегородить нашествие на острове нет. Бегали на разрушенный бетонный завод под Быково, кровельным шифером попытались оградиться. Да где там, переполз, зараза, тот забор, до петрушки с укропом на околице деревни нацелился добраться. Выкорчёвывать пробовали, но бесполезно: проредить не успевали, как снова вырастал. Более того, «груша» ошалела — поспевала размером чуть ли не с капустный кочан. Правда, клубни в сборе урожая редки, одна ботва. Для «земляной груши» характерна мочковатая корневая система; стебель у растения прямостоячий, обычно зелёного цвета, на нашем Дальнем поле фиолетового. Вот они стебли, ботва, одолели. Сдался наш Председатель — он же не взаправдашний агроном, он же не настоящий председатель колхоза!

Накануне второй нашей посевной у меня в каморке, за «кисельком» с пюре, сокрушался Франц Аскольдович тому, что не осталось в разграбленном амбаре семян пшеницы «Кустистая», её колхоз «Отрадный» культивировал. Как сорт, пшеницу вывел академик Лысенко, пытался внедрить в сельхозоборот знаменитый Хрущёв, но та только в Хрон и прижилась. Конечно, можно было попросить привезти семян из ЗемМарии, в Аладде выращивали, но не решался, понимая, что и эта ниша будет мирнянами немедленно занята, а конкуренции в жизнь нам не выдержать. Попробовать посадить себе на прокорм? Считалось, «Кустистая» богата редкими микроэлементами, булки из её муки всякие болезни лечат, омолаживают и даже жизнь продлевают. Фигня, конечно. Излил мне Председатель душу и решил, не поднять нам «Кустистую», даже в объёмах для собственного прокорма, когда рожь и та не родит. Да и что это за еда — хлеб. Мужикам и хлопцам — здоровенным амбалам двухметрового роста. Таким же поесть надо. А тут в лучший месяц — бутерброд из скибки ржаного хлеба и слоя «Отрады», сдобренного растительным маслом и украшенного «анютиными глазками»… Без мяса — круглогодично… Это им-то, — «отравленным» в учебке на «Звезде» гамбургерами и хот-догами с майонезом или кетчупом на выбор! Правда, приготовленных из кораллов вида и вкуса свинины, сметаны и томатов… «Эх, кашевар, отравленная оскоминой душа, не ел ты, поди, настоящих, не «атомных крепостных», огурцов — с грядок во дворе, из тазика. А рассол?! Чтоб настоящего с утречка да из погребка. Не пробовал, эх». Я напомнил, что я земляк, по причине «сбоев в анабиозе» мало что помню из дохронных лет, но вкус деревенского рассола мне не забыть — отец и дед по утрам потребляли банками трёхлитровыми. Франц Аскольдович загорелся, спросил, сможем ли мы потянуть выращивание огурцов, разумеется, не закатку поставлять в ЗемМарию, с их-то «атомными теплицами», а рассол. Я его остудил: бочек, банок, лаврового и дубового листа, чеснока где взять. Зяма, тот, да, привезёт, но за что менять? За дырки в прошлогодних, его же, им привезённых макаронах? Франц Аскольдович на этот мой довод сник. Я, чтоб совсем не расстроился, подал идею: огурцы самим не выращивать, заказать Зяме доставку из Форта и Рабата, и самим, здесь на Бабешке солить. Рассол в Русь поставлять. Огурцы руссы закатывают в стеклянные банки, бочек у них нет, в потреблении баночного рассола не замечены — приятель, корабельный кок, мне доложил. Здесь на Бабешке огурцы засаливать будем в ваннах — в камне вырубим. А возить в Русь за неимением банок, наладимся в бурдюках: у китобоев мирнянских потроха акульи на то раздобудем. На что Франц Аскольдович, подставив под кисель кружку, съязвил:

— У тебя соляной рудник за околицей? За соль Зяма цену заломит такую, за всё движимое и недвижимое в колхозе «Отрадный» обменять не хватит.

И вот же, идея моя не останется пустой, возымеет развитие в недолгом будущем, правда, в несколько ином ключе.