Оскорбление Бога. Всеобщая история богохульства от пророка Моисея до Шарли Эбдо

Об устойчивости стереотипа о богохульных евреях свидетельствует и инвектива Мартина Лютера. Виттенбергский реформатор назвал евреев «злым, ненавистным, богохульным народом» в своем разгромном памфлете «О евреях и их лжи» от 1543 года[224]. В этой работе слова «богохульство» и «богохульный» являются одними из наиболее часто употребляемых, и реформатор посвящает целую главу обсуждению «богохульства и лжи» иудеев[225]: они называли Иисуса колдуном, оскверняли его имя, трижды плюнув на землю, называли его блудным ребенком и Марию блудницей, а также проклинали всех христиан. Их ложь, богохульства и проклятия были лишь указанием на гораздо худшие дела, которые они хотели бы совершить на самом деле. Не обошлось и без ссылок на обвинения в отравлении колодцев и ритуальных убийствах; истинность этих обвинений не была подвергнута сомнению[226]. Лютер опирался здесь на сообщения новообращенных евреев, особенно Антония Маргаритаса, которые отличались «ревностной ненавистью… к оставленной религии» и нередко имели склонность «подчеркивать особенно таинственные, неясные, опасные, антихристианские и богохульные черты иудейского культа»[227]. При этом Лютер стремится выделить безрассудство богохульников и упорство, с которым они отвергали благую весть Христа на протяжении последних 1500 лет. Вытекающие отсюда суровые меры, которых реформатор требует от христианских властей, хорошо известны: сожжение синагог, домов и писаний евреев, аннулирование разрешений, обязательные работы для молодых «сильных» евреев, в конечном итоге изгнание всего еврейского народа. Жалость неуместна, потому что тот, кто видит еврея, должен понять: «Вот, рот, который я вижу там, проклял, осквернил и оплевал моего дорогого Господа Иисуса Христа, искупившего меня своей драгоценной кровью, по всем субботам молился и проклинал перед (своим) Богом, чтобы я, моя жена, мои дети и все христиане были зарезаны и несчастно погибли»[228].

Суждение Лютера о евреях, которое в Новое время было более влиятельным, чем почти любого другого богослова, до сих пор является предметом горячих споров, в том числе ввиду того факта, что в более ранних работах он выражался гораздо сдержаннее. Тем более поразительна чрезмерная полемика его поздних сочинений, которая местами выходила за рамки распространенного со Средних веков антииудаизма и имела черты «проторасистских» взглядов[229]. В нашем контексте должны быть подчеркнуты параллели между евреями и другими «вражескими группами». Мартин Лютер, как никто другой, использовал обвинение в богохульстве для того, чтобы заклеймить и демонизировать самых разных противников – будь то папа и паписты, анабаптисты и спиритуалы или мятежные крестьяне (см. главу 11). Евреи, особенно для позднего Лютера, вписывались в мир, населенный многочисленными врагами, которые, хотя и были весьма разных мастей, отличались одними и теми же дьявольскими качествами и, соответственно, разоблачались. Это также выражено в памфлете, который он написал непосредственно после обсуждения еврейского сочинения «О Шем Хамфораш и происхождение Христа», где Лютер касается, среди прочего, антихристианской полемики «Толедот Йешу», отрывки из которой он заимствовал из книги картезианского монаха XIV века Порхета Сальватика[230]. Кульминацией работы является толкование Лютером «Юдензау» («Еврейской свиноматки»), высеченной на камне в Виттенберге. Она установлена ученым, честным человеком, чтобы разоблачить ложь евреев. Человек позади свиноматки, который поднимает ее хвост и заглядывает ей в задний проход, должен изображать раввина: он «с большим усердием вглядывался в Талмуд под задницей у свиноматки, как будто хотел прочитать что-то… особенное». Это не что иное, как грязь, которой дьявол одурманивает своих последователей и с помощью которой он заставляет их «дурачиться, лгать, богохульствовать, даже проклинать» Бога и все, что есть божественное[231].